Сергей Снегов - Прометей раскованный. Повесть об Игоре Курчатове

В праздничные дни: в Новый год, в майские и ноябрьские торжества — в Физтехе устраивались капустники, физики друг над другом подтрунивали. На очередном капустнике лицедей поднес Курчатову воздушный шарик с надписью «Нейтрон». Курчатов протянул руку, но не успел схватить ниточку, как шар взмыл вверх под язвительное восклицание:

— Держать надо, Игорь Васильевич! Ферми вона как держал!

Все хохотали, Курчатов тоже смеялся — другого не оставалось!

Широко запущенные работы часто останавливались из-за нехватки радона. Курчатов пошел к Иоффе. Надо что-то предпринять, положение нетерпимо. В Радиевом институте затягивается монтаж циклотрона. Вот и в «Красной газете» недавно критиковали радиомехаников, что им не дается наладка циклотрона. Может быть, предложить совместно пустить его? Иоффе задумался.

— Навязываемся, Игорь Васильевич. Хлопин к своим институтским делам ревнив. Вряд ли ему понравится сотрудничество в кавычках, особенно после резкой статьи в газете.

— Без кавычек, Абрам Федорович! Сотрудничество такого рода, что сами ждем помощи. Циклотрон нам нужен еще больше, чем радиохимикам. Вот мы и просим поработать на нем, а для этого надо, чтобы он заработал. Мы помогаем себе, попутную пользу извлекают и радиохимики.

Мысовский и вправду нуждался в помощи. Он неплохо конструировал аппараты для исследования космических лучей, первый применил для фотографирования толстослойные пластинки, но многотонное сооружение с сотнями тонких подгонок ему не давалось. И если вначале он скрывал свои затруднения, то сейчас уже не таил, что наладка циклотрона идет плохо.

— Навалилась гора на голову! — сказал он с досадой Курчатову. — Задание выдали, деньги, двести тысяч советскими, Главнаука отпустила, а хоть бы кроху валюты — пригласить от Лоуренса консультанта! Догоняй и перегоняй теперь Америку. Виталий Григорьевич на меня волком смотрит. До того дошло, сам уже собирался просить вас — подсобите, пожалуйста! Пойдемте в циклотронную.

Циклотрон был смонтирован, но не отлажен. Это была солидная машина, с ней можно ставить эксперименты самые сложные. По всем данным, она сейчас являлась самой крупной в мире по величине. Такая установка, пусти ее, сразу отменит потребность в химических источниках нейтронов. Молодые проектировщики циклотрона Алхазов и Рукавишников дело свое знали, это Курчатов определил сразу. Ему, правда, не понравилось, что вакуумная камера маловата. Дима Алхазов, худой, востроносый паренек, с горящим лицом следивший за каждым движением непрошеного гостя из Физтеха, запальчиво отвел критику: они точно скопировали камеру Лоуренса, он покажет американские чертежи, пусть не придираются! Курчатов с улыбкой переводил взгляд с Алхазова на столь же рассерженного Рукавишникова: эти два парня, по всему, были не из тех, кто легко расписывается в некомпетентности. Не вызывала возражения и высокочастотная часть, спроектированная Бриземейстером, тот тоже знал свое дело.

Но вакуумная камера все же заставила Курчатова хмуриться. Она была не только маловата, но и плохо собрана.

— Ваше мнение, Игорь Васильевич? — с тревогой осведомился Мысовский. — Сколько крови попортил проклятый ускоритель!..

— И еще попортит! — весело пообещал Курчатов. — Но вместе мы его добьем. Переберем, почистим, отполируем, обдуем, погладим ручкой… Не боги горшки обжи-,гают.

Хлопину он говорил о том же, но по-иному.

Хлопина нашли в лаборатории. Он стоял в халате у вытяжного шкафа; внутри, на песочной плите, подогревалась жидкая смесь в фарфоровом стакане. Ему помогала жена, Мария Александровна Пасвик, — большинство исследований они вели совместно. И чтобы подчеркнуть, что в лаборатории царствует наука, а все личные взаимоотношения надо, входя в нее, оставить за дверью, Хлопин говорил жене «вы» и называл ее по имени-отчеству, выслушивал от нее ответные «вы» и «Виталий Григорьевич».

Когда Курчатов кончил, Хлопин сказал:

— Я бы солгал, если бы объявил, что ваше предложение меня вполне устраивает. Во-первых, я не поклонник князя Гостомысла, приглашать варягов на княжение не люблю…

— Какое княжение, Виталий Григорьевич! Я уже сказал, мы оказываем вам помощь ради того, чтобы получить помощь от вас.

— А во-вторых, — спокойно продолжал Хлопин, — меня не удовлетворяет формула: помощь ради помощи. Она слишком туманна. Вся сложность — в соотношении: какая помощь ради какой? Я не отказываюсь, я только ставлю свои условия. Циклотрон строится для Радиевого института, и кто бы нам ни помогал, мы остаемся его хозяевами. О деталях совместной работы договоритесь со Львом Владимировичем.