Р. П. Чернов - Проектирование социальных систем. Людологическое эссе

Устройство мыслительной деятельности человека таково, что оно непознаваемо. Наличие мысли у отдельно взятого индивидуума презюмируется, но не усматривается вне поля реализации его мыслительной деятельности. Просто, глядя на человека, порой невозможно определить, жив он или мертв (для этого используют труд судмедэксперта, так как некоторые яды и органические поражения могут приводить к полному обездвиживанию, замедлению дыхания, но жизненные функции при этом могут быть восстановлены), и уже тем более нельзя проникнуть в область его мыслительной деятельности. Безусловно, каждый из нас может прочесть настрой человека по глазам, по его непроизвольным движения, по его языку тела, но все это формы проявления мысли , которые мы в той или иной степени можем идентифицировать с языком тела, улики поведения и так далее. Сама по себе мысль не проявляется как мысль и только, но существует и вне проявлений. Область мысли доступна исключительно индивидуально, но каждому. Это и легло в основание философии Рене Декарта – cogito ergo sum, но за 16 веков до него к этому же выводу пришел Иешуа, использовав его практически, а не отвлеченно. В области мысли каждое из противоречий кажется истинным, пока не произойдет снятия противоречия, область мысли, бытие в возможности в своей предельности – среда крайне не стабильная. Если убрать из области мысли технологии социального (знания, представления, привнесенные средой) и сосредоточить внимание человека исключительно на той области, в которой он остается один на один сам с собою, эффект может быть неожиданным. Первая практика в этой области – самоидентификация. Как только субъект осознает искусственность своего имени, как только ему предлагается отказаться от идентификации себя в имени, происхождении, профессии, роде занятий, прошлом опыте и тому подобное, происходит некоторый мыслительный и эмоциональный ступор. При доведении объекта до предельности высказываний типа определения свойства человека, человечества, времени, пространства, применительно к своей (опять же, личности ли уже?) личности, наступает паника. При использовании психотропных средств, преодолении порога боли, переживания нерва боли, возможности исследования увеличиваются. При длительном воздействии – продолжительном одиночном заключении, изоляции, запрете на разговор, отсутствии возможности визуальных и тактильных ощущений, интенсивном применении фармальдегетиков, объект утрачивает социальные ассоциативные связи, навыки логического мышления, адекватность реакций, поддается поведенческому управлению по типу сигнальной системы Павлова. Вместе с тем у объекта никогда не пропадает способность высказываться, мыслить. Мышление восстанавливается в короткие сроки при нормализации среды обитания, негативное воздействие замещается другими эмоциями и постепенно вытесняется из памяти, возвращение к нормальной жизнедеятельности происходит безболезненно и не требует специальных мер воздействия. Период реабилитации так же скоротечен и в отсутствии внешнего раздражителя, реализующего воспоминания, в большинстве случаев приводит к полному восстановлению ранее утраченных функций социального общежития.

Вышеописанные опыты показывают, что человек не утрачивает мыслительной способности ни при каких обстоятельствах. Более того, мыслительная деятельность может создавать собственные миры, слабо доступные для проникновения – параноидальный бред, шизофрения, прочие типы умственных расстройств. Не говоря уже о творческих запоях, сложностях диагностики аутизма у детей и прочее.

Алкоголь, наркотические средства как форма, меняющая сознание, так же весьма наглядно демонстрирует, что даже при скоротечном глубоком поражении мозга (состояние алкогольного опьянения), утрачивая речевую функцию, человек продолжает стремиться к мыслительной деятельности, а подчас и пытается ее выразить доступными ему средствами (буйство, плачь, и так далее).

Наконец, всем известен зазор, емко выраженный фразой о том, что истина, высказанная вслух, есть ложь. Здесь же: говорящий не знает, знающий не скажет.

Иными словами, следует отметить, что область мысли, как область бытия, составляющего бытие в возможности мира, доступна только индивидуально, но, вместе с тем, обеспечивает сопричастность миру внешнему, оставляя в личности необратимый зазор между выражаемым, доступным для перцепции третьих лиц, и лично переживаемым и мыслимым. В стандартных терминах – беспокойство, мечты детства, несбывшиеся надежды, страхи, мелкие собственные радости, чувство неудовлетворенности и прочее, и прочее. Зазор есть всегда. Постепенно этот зазор в той или иной степени начинает составлять свойство личности, возможно определяя ее поведенческую составляющую. В народе: чужая душа – потемки. Этот зазор очень точно формулируется понятием души человека. Христианство пошло дальше, связав его с Богом. Таким образом, христианский Бог сопутствует человеку всегда и находиться внутри его, пока он способен коммуницировать, и во внешней деятельности, пока человек способен любить (а любви все возрасты покорны). Две данные составляющие и определили христианство как религию- надежду. С субъективной точки зрения, как возможность сбыться всему сокровенному и тайному в душе человека, в объективном – как возможность преодолеть время и пространство, приобщиться к миру, превзойдя себя (любовь, в конечном счете – редуцированная форма инстинкта размножения).