В. Шмаль - Проблема демаркации. Учебное пособие

Согласно Витгенштейну, для логических позитивистов очевидно, что ничто реальное не может иметь значения и что все, что есть, является либо явлением, либо иллюзией (или чем-то, что можно назвать явлением или иллюзией). Он назвал подход логических позитивистов «суеверным», потому что он основан на предположении, что они могут объяснить мир только «условиями, на которых нам разрешено говорить о том, что реально», и что они не осознали, что реальность не может лечиться таким образом.

Как доказывал Витгенштейн и как аргументировали его аргументы Фодор и Эйланден, невозможно говорить о «мире» с помощью терминов, принятых логическими позитивистами, и бессмысленно говорить, что можно описать мир с условиями, которые они используют.

Аргументы Витгенштейна показывают, что невозможно объяснить мир языком логики (или его парадигмой языка, Tractatus Logico- Philosophicus).

Одним из результатов является то, что Витгенштейн считал, что человек не может даже говорить о том, что реально, с помощью языка логики, поскольку логика не может идентифицировать то, что реально. Он также утверждал, что невозможно отождествить «то, что возможно» с терминами, на которых о нем говорят (и точно так же невозможно отождествить «то, что нереально» с терминами, на которых о нем говорят).

Согласно Витгенштейну, оба понятия «нереально» и «невозможно» могут быть определены на основе терминов, используемых для их описания.

Важно отметить, что все эти разговоры о языке, используемом для описания реальности, и о языке, используемом для идентификации вещей, с которыми нельзя говорить, полностью концептуальны. Совершенно не очевидно, что язык в целом или логику высказываний в частности можно использовать для описания реальности или того, что «невозможно».

Логические позитивисты восприняли аргументы Витгенштейна о том, чем они были, о невозможности описания мира языком, как о бессмысленности утверждений. А в более поздней жизни Витгенштейн, по-видимому, принял позитивистское предположение о том, что язык не имеет значения и не может отличить нереальное от реального.

Однако этот «логический позитивизм» на самом деле гораздо более конкретен, чем это обычно предполагается.

В Tractatus Logico- Philosophicus Витгенштейн [11] утверждал, что суждение имеет смысл только в том случае, если оно может использоваться для определения в рамках данной языковой системы, действительно ли что-то «реально».

Таким образом, с лингвистической точки зрения мы могли бы сказать, что слово «несуществование» («nihil») или фраза «не существует такой вещи, как несуществование» («gaunenlos siegen nicht») являются бессмысленные выражения.

Важно отметить, что «Трактат» не утверждает, что единственное предложение, имеющее значение, – это истинное предложение. Можно определять предложения в языках, в которых невозможно сказать что-либо о значении предложения, чтобы их можно было использовать для определения того, что является реальным, и Витгенштейн даже утверждал, что предложения в таких языках имеют смысл.

Термин «теория» употребляется Витгенштейном совершенно иначе. Для него теория – это формальная система (в смысле «языка теории»), в которой ряд утверждений о реальном приписывается объектам и свойствам в модели мира.

Не сразу очевидно, что можно дать определение «модели мира» в том смысле, в каком Витгенштейн использовал этот термин, но он это сделал. «Модель мира», которую Витгенштейн определяет в этом контексте, является не физической моделью, а логической моделью. (Это можно рассматривать как то же самое, как некоторые предпочитают думать об этом, как о модели данной математической теории.)

Теория на теоретическом языке – это набор утверждений о реальном, которые можно использовать для определения реальности чего-либо.

Хорошим примером теории является специальная теория относительности Эйнштейна, которая, благодаря использованию математического формального языка, полностью подходит для описания того, что происходит с наблюдателем в специальной системе релятивистской физики.

Если модель мира на самом деле не объясняет все о мире, то, возможно, это все-таки не очень хорошая модель.

И действительно, некоторые говорят, что система логического позитивизма на самом деле может объяснить больше о мире, чем любая теория, которую она обсуждает. Но если система логического позитивизма не очень хорошая модель мира, ее все же можно использовать для определения того, реально ли что-то.