Евгений Беляков - Опубликованное в 90-х и 00-х. Семейная форма образования. Школа родителей. Беседы о поэзии. Музейная педагогика.

Дальше. Школа даёт хороший ли плохой ли, но хоть какой-то тренинг общения. Ребёнок, да притом единственный, запертый в четырёх стенах вашей квартиры, рискует оказаться полностью детренированным в этом плане. Известно, к чему это может привести. Оторванный от жизни, он потом ничем эту оторванность компенсировать не сможет. Особенно – от нашей, в общем-то безжалостной жизни. Вы же не всегда будете держать над ним зонтик. И вы просто обязаны спасти его от аутизма и дезадаптации, обязаны организовать ему хоть какое-то общение.Кружки, спортивные секции, возможно, друзья по двору, которых приглашают домой. Это – дополнительная нагрузка.

И вот ещё, что будет для вас, вероятно, особенно неожиданным. Обычно ведь домашняя школа ассоциируется с домашним теплом, с лаской, с уютом. Она в нашем сознании противопоставляется обычной школе, где учёба происходит «из-под палки», где учитель то и дело кричит на непокорных учеников в классе.

Возникает, однако, справедливый вопрос: с чего бы это дома ребёнок так покорно и охотно стал бы делать то, что в школе делает «из-под палки»? Но на самом деле всё обстоит ещё гораздо хуже. Дома родителям, занимающимся самостоятельным обучением своих детей, требуется гораздо больше усилий, чтобы учёба не была «палочной». Всё дело в каких-то, видимо, особенностях отношений детей с родителями. Ведь это же дом, куда родители приходят из большого пыльного города, из большой конторы, приходят отдохнуть, расслабиться. Ребёнок из детского сада тоже приходит расслабиться. Дома маски снимаются, люди хотят побыть самими собой, не пересиливать себя, не сдерживать эмоций. Потому-то дома так много люди друг на друга и на детей кричат. Это закономерно.

Вспомните, как ребёнка трудно дома заставить сделать даже самую ерунду и какие скандалы происходят в связи с этим по самым незначительным поводам. А тут такая большая работа как учёба! Вы должны быть готовы не к семейному миру, а «к большой войне».

Прочитав всё это, вы, вероятно, скажете: либо это всё неправда (но это – правда), либо кому она нужна такая, эта домашняя школа? (Вот теперь я понял: надо было «минусы» чередовать с «плюсами», а то так, в сконцентрированном виде они выглядят настолько убедительно, что и себя сам я уже почти что убедил). Хорошо, что я этого не знал, когда оставил ребёнка дома.

Теперь будем писать на другой стороне тетрадного листа (где «плюсы»).

Что меняет домашняя школа? Многое. Изменяет всю науку «детскую психологию». Обычно ведь даже периодизация начального отрезка жизни строится на так называемых кризисах – от кризиса до кризиса: этап. Но у нас с детьми никаких кризисов (а, следовательно, и этапов) не было. Первый кризис полагается в три года. Это – когда ребёнок в детский сад идёт. Вероятно, сад и вызывает кризис. Мы детей в сад не отдавали, потому и кризисов не было. Следующий – в шесть-семь, когда ребёнок попадает в первый класс, в школу. В чём разница с садом? В детсаду ребёнка «пасут» и весь режим: раздеться, одеться, погулять, снова раздеться, покормиться, потом совсем раздеться, спать, одеться, и… мама пришла. В школе – другое. Тут нужно работать, с тебя спрашивают. Плохо работаешь, будут ругать. И нужно делать домашнюю работу. И при всём том ребёнок ещё дальше отходит от родителей.

В школе он всегда на виду и в рамках «системы сравнений» с другими детьми. Коля хуже, Саша лучше, а вот Лена – вообще молодец. А Слава – отстающий… Лучше всего держаться серединки – это ребёнок сразу схватывает. Был – творческий индивидуум, превратился в среднего школьника, «голова, два уха».

В семейной школе совсем не так. И главное – есть тесный контакт с родителями, с теми, кто обучает и кормит. Общения просто больше, отсюда оно – лучше, глубже. (но не со сверстниками). Кризиса семи лет просто нет.

Наконец, злосчастный для многих родителей – подростковый период. Чёртово это созревание половое. Подросток больше всего нуждается в тесном и глубоком общении с родителями, а они как на зло – бросают его одного. Все разговоры сводятся к ругани, почему поздно пришёл, да где шлялась, да почему уроки не учишь, да с кем дружишь, и что в дневнике о мальчиках пишешь… Нет общей деятельности, нет общих проблем и друзей.

У нас получилось иначе. (Сейчас, правда, пока строить обобщения на двух «экспериментальных образцах» – конечно, рано, но призадуматься можно). По инерции я продолжал учить с ним (со старшим, с Ником) уроки. Выпускали мы вместе с его командой школьную газету, обсуждали, ругались даже, но были по-человечески близки. Я пытался вмешиваться в его школьные проблемы. И никакой вам «проблемы поколений». Ну абсолютно.