Сергей Пациашвили - Иерархия Щедрости в обществе и в природе

У тех, кто пришли к ним на смену, уже не вызывало сомнений, что Римская республика представляла собой нечто вроде Французской Республики или Соединённых Штатов Америки, то есть, имплозивную олигархию без права наследования статусов. Идея иерархии постепенно стала вымываться из новоевропейских республик, но чем больше вымывалась иерархия, тем больше становилось имплозии. Избирательные права получили женщины, бедняки, на политический процесс стали влиять всевозможные меньшинства. Безусловно, за 200 лет в Европе стало больше свободы и меньше элитаризма, но от этого стало только больше имплозии. Разумно предположить, что проблема была вовсе не в иерархии, а именно в имплозии.

Иерархия в первой европейской республике – в Риме, была устроена куда сложнее и при всей её строгости, базировалась вовсе не на имплозии, а на её противоположности – на эксплозии, от фр. explosion взрыв, направленный наружу. Статусы здесь зависели не от степени присвоения, а, наоборот, от – степени дарения. На вершине иерархии находился не тот, кто больше имеет, а тот, кто больше даёт. Это на порядок усложняет поведенческую стратегию индивидов и порождает увлекательную и полную благородства игру. В имплозивной иерархии действует бинарная логика: присвоение – 1, карьерный рост, утрата – 0, карьерное понижение. В эксплозивной иерархии присвоение – это может быть рост, а может быть понижение, также как утрата – это тоже может означать рост. Иными словами, иерархия щедрости исключает регулярную взаимность, взаимность теперь становится нерегулярной, от случая к случаю. Даже несокрушимые римские легионы нельзя назвать регулярной армией, ведь легион собирался только для участия в боевых действиях и защиты границы, а при отсутствии боевых действий легион распускался. Через 10 лет службы легионер получал статус ветерана, после чего автоматически получал земельный надел и соответствующие пошлинные льготы. Как правило, контракт для службы в легионе подписывался на 25 лет, но эта формальность лишь означала, что легионер время от времени должен являться на пункты сбора. Никто не мог заставить ветерана сражаться против его воли. По сути, это была не регулярная армия, а регулярное ополчение. Призывались в эти легионы только представители сословия граждан, то есть, той самой Римской области, коренные жители которой только и имели право избирать высшую власть и быть избранными. То есть, это была наследственная привилегия сословия граждан: рисковать своим телом и жизнью.

В имплозивных республиках наследственные привилегии напрочь упразднены, наследовать можно только имущество. Соединённые Штаты Америки даже гражданство сделали не наследственным, когда объявили свою страну страной с правом почвы: любой, кто родится на территории США, автоматически становится гражданином этой страны. Между тем, существует лишь одна наследственная привилегия, которая является совершенно имплозивной, и которая была упразднена в республиках: власть феодального сеньора. Все остальные наследственные привилегии имеют очень посредственное отношение к имплозии и вполне легитимно могут быть использованы в эксплозивной иерархии. Такие привилегии вовсе не обязательно связаны с военным делом, но всегда непременно связаны с роскошью. Война – это лишь одна из разновидностей роскоши, причём это самая суровая роскошь, роскошь-в-себе. Все прочие формы роскоши рискуют впасть в различные крайности, такие как разорение или коллекционирование. Роскошь же, которая находится в своих пределах, представляет собой траты сверх меры, которые, тем не менее, создают рабочие места, обеспечивая тем самым всё больше и больше людей средствами к существованию. Война, например, создаёт рабочие места для солдат. Роскошь – это в некотором смысле ещё и кредит, который выдаётся одними лицами другим лицам для обслуживания третьих лиц. Разумеется, военные на службе являются самыми кредитоспособными заёмщиками, ведь они привязаны к какому-то месту и командиру, эту привязанность можно рассматривать, как разновидность векселя. Тем самым вексель отдаётся как бы в залог за кредит, который и представляет собой то, что называется жалованием. И это идёт на пользу третьим лицам, которые не дают займа и не берут его, но имеют какое-то отношение к кредитору или заёмщику. Например, королевский двор собирает налоги с предпринимателей, на эти налоги он создаёт вакансии для обслуживания королевского двора, а прислуга, получившая хорошую плату за свой труд, тратит эти деньги на продукты производства, в результате деньги возвращаются обратно к предпринимателям. Только предприниматели теперь точно уверены, что их продукция будет иметь спрос, в результате, они заработают ещё больше, роскошь королевского двора стимулирует производителей производить больше и лучше. С точки зрения нравственности роскошь – это, безусловно порок, с точки зрения экономики – сплошная польза. Понятно, что кредит должен быть кем-то обеспечен, печатный станок, производящий денежные ассигнации, должен быть защищён семью печатями. Гарантом этого кредита является либо правительство государства, либо наследственные привилегии той части общества, что обязывается к роскоши – это тоже своего рода вексель. Место нахождения монарха должно быть известно, его имя должно быть публично, по сути, земельный надел, которым владеет он или другой наследственный аристократ – это вексель, который отдаётся в залог за кредит от общества. В древнем Риме быть гражданином – это значило быть держателем векселя, который при случае можно отдавать в залог за кредитный займ. Тем самым в обществе формируется система доверия, где всегда есть на кого положиться, где обещания выполняются, и слово имеет высокую ценность. Именно сословие граждан, от рождения предрасположенное к щедрости и войне, представляет собой тот фундамент, на котором зиждется такая система доверия, которую можно назвать иерархией щедрости.

Читать дальше