Сергей Пациашвили - Манифест непосредственности

Аристотель в своё время провозгласил, что политика – это высшее из всех искусств, в иерархии искусств политика находится на самой вершине. Сегодня, в начале 21-го века эти слова звучат, как издёвка. А слова Цицерона о том, что республика есть община граждан, выглядят, как минимум, ироничными. Но античные авторы не лукавили, когда произносили эти свои знаменитые изречения. Было время, когда политика была искусством, когда граждане действительно управляли своей страной, было время, когда инстинкт бюрократа ещё не победил инстинкты непосредственности. Было время, когда свобода творчества была главной ценностью, а культ гения был основной религией. Было время непосредственности, время великих творческих свершений и прорывов. И покуда есть люди, которые видят смысл в художественном творчестве, утраченная непосредственность ещё может вернуться.

1.Идеология посредственности.

Сама по себе непосредственность не означает, конечно, отсутствие середины. Нет ничего плохого в том, чтобы находиться посередине, или колебаться посередине между разными крайностями. В конце концов, когда Платон пытается определить, что такое философия, он отводит ей место ровно посередине между мудростью и невежеством. Но когда нам говорят, что средний класс является опорой и движущей силой современного цивилизованного общества, нужно ясно понимать, что речь идёт о господстве посредственности. Да и что такое по сути есть так называемый средний класс? Ещё недавно говорили о двух классах, один из которых непременно был господствующим, а другой – эксплуатируемым. Но сегодня западное общество изменилось, и теперь те, кого раньше называли буржуа, и те, кого называли пролетариатом, слились в нечто единое цело. А если копнуть в историю, то выяснится, что изначально буржуа и пролетариат и были одним и тем же. Это было сословие коренных горожан, окончательно потерявших свою связь с деревней. Иными словами, мещанство. Только буржуа означали уже совсем укоренившихся в нескольких поколениях городских, а пролетарии были приезжими из деревни или из других городов. Сегодня западное общество окончательно уничтожило деревню, превратив сельское хозяйство в сырьевой придаток города. А это значит, что прежнее деление уже не актуально.

Марксизм проводит разделение по такой линии, что буржуазия – это те, кто владеют средствами производства, а пролетарии – это те, кто средств производства не имеют, но продают свою рабочую силу за зарплату. Средний класс объединяет оба этих качества. С одной стороны, он является коллективным владельцем средств производства, с другой стороны, он является классом наёмных служащих, работников. Класс этот, нужно сказать, сформировался ещё у самых истоков западноевропейской цивилизации, только тогда он был довольно малочисленным и назывался – бюрократия. Да, именно бюрократия вбирает в себя качества одновременно и буржуазии и пролетариата, это признавал и сам Маркс в своих ранних сочинениях. Зачатки бюрократии можно усмотреть ещё в христианской церкви. Именно здесь впервые появляются профессиональные чиновники, которые при этом не существуют порознь, как в Римской Империи до этого, а объединяются в большое, единое юридическое лицо, именуемое церковью. Сейчас это юридическое лицо называют бюрократией. Реформация, казалось бы, эту ситуацию переломила, она уничтожила касту священнослужителей. Но сделано это было за счёт того, что теперь все прихожане, все верующие должны были стать жрецами, должны были стать профессионалами. Трудовая этика протестантизма обязывала человека быть именно специалистом, и по их понятиям, тот, кто является в чём-то специалистом, уже является жрецом. Именно здесь, в протестантских христианских общинах формируется и то, что называется средний класс. Не маленький класс чиновников и церковнослужителей, а большой класс наёмных служащих, который становится большинством, который поглощает всё общество, всех заставляет работать за зарплату, всех превращает в посредственность.

Цель такой вивисекции заключается в том, чтобы убить в человеке любой талант. Талантливый человек – это человек разносторонний. Специалист, работающий за зарплату, не имеет ни времени ни возможности развиваться в каком-то другом направлении. Иными словами, здесь мы имеем заговор против творчества. Это не хищные акулы из класса капиталистов, это добрые овечки, которые и сами идут впереди всех со знаменем посредственности.