Роджер Скрутон - Дураки, мошенники и поджигатели. Мыслители новых левых [litres]

В результате экономика демонстрирует то, что Гэлбрейт называет «уравновешивающей силой». По его мысли, чтобы понять структуру прибыли и вознаграждения, нам нужно учитывать не собственность и контроль, а взаимодействие сил производителей с «уравновешивающими силами». Последние обозначают пределы притязаний производителей на продукт и договариваются о своей доле в нем. Это не рыночные силы. Напротив, они неизбежно искажают конфигурацию рынка. Две силы имеют особое политическое значение: профсоюзы, которые ведут переговоры о цене труда, и олигополии-покупатели, которые ведут переговоры о цене продукции. Хотя эти силы не равны, они устанавливают цены, достигая соглашения и не прибегая к принуждению. И абстрактные рассуждения, тем более марксистские теории, рассматривающие все отношения в капиталистическом обществе как скрытые формы принуждения, не позволяют определить, складывается ли в итоге «справедливая система вознаграждений».

Вдумчивые социалисты, столкнувшись с аргументами Гэлбрейта, были бы вынуждены пересмотреть обещанную ими альтернативу капиталистической системе. Крайне сомнительно, что централизованный контроль системы, уже освободившейся от власти капиталистов, изменит реальное положение рабочего. Социалистические планы просто увековечивают уже имеющуюся систему контроля, одновременно увеличивая анонимность и неподотчетность его осуществления. Поэтому социализм, пишет Гэлбрейт, «для них означает социалистическое правительство, сознающее, что социализм в старом понимании невозможен» [Galbraith, 1972, p. 101; Гэлбрейт, 2008, с. 106]. Более того, убедительность социалистической картины мира базируется на представлении о капитализме, которое более неактуально, – на образе бездушного капиталиста, стремящегося лишь к прибыли и нанимающего только тех, кто из-за нужды не имеет иного выбора. Самоопределение социализма шло в противовес этому портрету. Следовательно, «беда демократического социализма – это одновременно и беда капиталистов. Как только последние лишаются возможности осуществлять контроль, демократический социализм перестает быть альтернативой» [Galbraith, 1972, p. 104; Гэлбрейт, 2008, с. 108].

Конечно, это чересчур упрощенные доводы. Тем не менее, если взгляды Гэлбрейта на современную капиталистическую экономику хотя бы отчасти верны, социалистическая критика больше неактуальна. А поскольку Гэлбрейт, по существу, повторяет аргументы Макса Вебера, то уже достаточно давно [Weber, 1968; Вебер, 2016–2019]. Правда, Гэлбрейт добавляет свои критические доводы, да еще с риторическим напором, характерным для классического социализма. Он намеревается развенчать представление о капиталистической экономике как саморегулирующемся механизме, организованном «рыночными силами».

Гэлбрейт утверждает, что уравновешивающая сила, которую представляют профсоюзы, олигополии-покупатели и новые «техноструктуры» внутри корпораций, воспроизводит саму себя, тогда как сила конкуренции нет. Следовательно, в долгосрочной перспективе капиталистическая экономика будет захвачена силами с внутренне присущей им тенденцией к росту и ограничит конкуренцию, которая сдерживала бы эти силы в интересах общества [Galbraith, 1952, p. 104]. Планирование приобретет приоритет над взаимодействием и перестанет ограничиваться краткосрочным влиянием на рынок. «Техноструктуры», на которых держатся современные корпорации, будут становиться все более амбициозными, расширяя связи с другими фирмами, правительством и любыми организациями, которые могут послужить дальнейшему увеличению их власти. Разными средствами корпорация будет уклоняться от ответственности перед своими директорами и акционерами [Galbraith, 1972, p. 81 ff.; Гэлбрейт, 2008, с. 88 и далее] и преследовать независимую цель дальнейшего роста. Ни прибыль предприятия, ни материальное стимулирование директоров не окажут существенного влияния на характер принимаемых решений:

На деле же существующий уровень дохода управляющих дает простор для отождествления и приспособления целей. Именно эти мотивы имеют практическое значение. А в личном плане только они и являются достойными: управляющий не допустит и мысли, особенно если ее высказывают другие, что он не полностью привержен целям корпорации или совершенно безразличен к возможности воздействовать на эти цели. Если управляющий даст понять, что он подчиняет эти мотивы размерам своей оплаты, то он распишется в своей неполноценности в качестве руководителя [Galbraith, 1972, p. 139; Гэлбрейт, 2008, с. 134].