Альберто Мангель - Curiositas. Любопытство

Пока Данте будет приближаться к заветной цели, его любовь обратится к неизреченному Высшему благу, а разум снизойдет до таких же, как и он сам, странников земных. Данте понимает: чтобы объять видение и одновременно описать его, ему придется солгать – но это будет правдивая ложь, «неложные грезы» [524], придется создать громаду наподобие Гериона, но только возносящую, а не предающую самое себя. И тогда, как все истинные поэты, признающие за собой несовершенство ума и сдержанность чувств, Данте уготавливает нам, своим читателям, «коротконогую» ложь, чтобы и мы стали причастными к этому странствию и с надеждой продолжали свои искания.

Знание, которого ищут авторы через чувства и разум, сокрыто в конфликте между постигаемым и воображаемым; это эфемерное знание переходит к нам, их читателям, в новом конфликте между нашей реальностью и реальностью на книжной странице. Опыт, накопленный миром, и опыт, несомый словом, оспаривают между собой влияние на наши разум и чувства. Мы хотим знать, где находимся, поскольку нас интересует, кто мы есть: мы волшебным образом верим, что контекст и содержимое взаимообусловлены. Мы животные, осознающие себя, – быть может, единственные на планете, – мы способны осваивать этот мир, задавая вопросы и облекая свое любопытство в слова, о чем свидетельствует литература. В непрерывном процессе взаимодействия мир преподносит нам удивительные явления, которые мы превращаем в рассказы, а они, в свою очередь, привносят в мир чувство сомнения и незавершенности, ведущее к новым вопросам. Мир дает нам ключи для его постижения, и мы выстраиваем эти ключи в виде повествований, которые кажутся нам правдивее самой правды, сочиняем на ходу, и то, что мы говорим о реальности, нашей реальностью становится. «Благодаря тому, что я познал все существующее, оно не существует больше, – говорит Дьявол у Флобера в «Искушении святого Антония». – …Форма, быть может, – заблуждение твоих чувств, Субстанция – воображение твоей мысли. Если только, коль скоро мир есть вечное течение вещей, видимость не есть, напротив, самое истинное, что существует, иллюзия – единственная реальность» [525]. Иллюзия – единственная реальность: вероятно, именно это мы имеем в виду, говоря, что автору виднее.

Работая над этой книгой, я пользовался многими изданиями «Божественной комедии» Данте и комментариями к ней. Лучшее итальянское издание, на мой взгляд, подготовлено Анной Марией Кьяваччи Леонарди и впервые опубликовано в издательстве «Mondadori» в 1994 году. На английском языке музыкальность и полновесность оригинала наиболее точно, как мне представляется, удалось передать У. С. Мервину, который, увы, перевел лишь «Чистилище» и две песни «Ада», сославшись на то, что не испытывает симпатии к святому Бернарду и не хотел бы терпеть его общество на протяжении значительной части «Рая». Отмечу, что вместе с Данте, duca, signore e maestro [526], по этим страницам меня вели и другие авторы: Платон, блаженный Августин, Фома Аквинский, Монтень, Юм, а также безвестные создатели Талмуда присутствуют здесь более зримо, чем во всех моих предыдущих книгах, где места верховных божеств занимали Льюис Кэрролл, Флобер, Сервантес и Борхес.

Своими замечаниями и правками мне помогали несколько преданных редакторов. Среди них Ганс-Юрген Бальмс, Валерия Чомпи, Джон Донатич, Луис Шварц и Мари-Катрин Ваше: всем им моя глубокая признательность. А также Фабио Муци Фалькони, Франсуаз Ниссан, Гильермо Кихасу, Артуро Рамонеде, Хавьеру Сето и Гювену Турану за их веру в книгу, которая долгое время состояла лишь из названия, в котором всего одно слово. Благодарю Лиз Бержевен за ее постоянство, дружбу и щедрость души.

Искренняя признательность Соне Шеннон, художнику-оформителю, Даниэль д’Орландо, занимавшейся подбором иллюстраций, Алексе Селф, составлявшей указатель имен и основных понятий, Джеку Борребэчу, а также «орлинозоркой» Сьюзен Лейти, чья дотошная корректура выявляла мои errori falsi [527].

Как всегда, нижайшая благодарность Гильермо Шавельзону, ставшему моим другом и агентом еще в те времена, когда мы не говорили о болезнях. А также Барбаре Грэхем за все потраченные ради меня усилия.

Меня поддерживали и помогали ценными сведениями друзья: профессор Шаул Басси, профессор Лина Больцони, отец Люсьен-Жан Бор, профессора Хосе и Лусио Бурукуа, профессор Этель Грофье, профессор Тарик С. Кхаваджи, Пьеро Ло Стролого, Люси Пабель, Готвальд Панков, Айлин Смит (с ней изначально обсуждался этот проект, и именно она посоветовала мне его продолжить).