Стефан Тулмин - Концептуальные революции в науке

Такой вывод не должен нас удивлять. В сущности, подход Коллингвуда предполагает невозможность полной рациональности концептуальных изменений, и это следует из того, что он тяготел к причинному пониманию таких изменений. Однако в любом случае Коллингвуд заслуживает уважения за то, что он ясно сформулировал тот вопрос относительно концептуальной эволюции, который до сих пор не получил ответа, а именно: "Каким образом-при каких обстоятельствах и благодаря какому процессу-наши фундаментальные понятия сменяют друг друга?"

В последние годы этот вопрос вновь был поставлен, и ныне он широко обсуждается. Инициатором этого обсуждения явился Томас Кун: сначала в 1961 году- в статье о роли догм в науке [7] Т. S. К u h n. The Function of Dogma in Scientific Research. - In: A. C. Crombie (ed.). Scientific Change. Heinemann. London 1963 , затем в своей книге "Структура научных революций" [8] Т. S. К u h n. The Structure of Scientific Revolutions. Chicago, 1962 (русский перевод: Т. Кун. Структура научных революций. Изд. 2, М., "Прогресс", 1977). и, наконец, на симпозиуме в Бедфорд-колледже (Лондон, 1965) [9] Т. S. К u h n. Logic of Discovery or Psychology of Research? — In: P A. Schilpp (ed.). The Philosophy of К. R. Popper. La Salle, 1974. он построил теорию научного изменения, предназначенную для решения проблемы, поставленной Коллингвудом.

Следует сделать одно предварительное замечание. Коллингвуд настойчиво, и, на наш взгляд, справедливо, подчеркивал различие, которое Кун затемняет, что делает его теорию двусмысленной. Наш анализ мы начнем с фиксации этого различия. Концепция Куна опирается на контраст между двумя типами научного изменения. В течение длительных периодов "нормальной науки", утверждает он, в научной области, скажем в физике, господствует авторитет главенствующей теории, или "парадигмы": для исследователей данной области она определяет, какие вопросы могут здесь возникать, какие интерпретации являются законными и т. п., и ученые, работающие в рамках соответствующей "парадигмы", образуют некоторую "школу", очень похожую на художественные школы. Эти "нормальные" фазы прерываются внезапными и радикальными трансформациями — Кун называет их "научными революциями", — во время которых одна главенствующая теория (например, механика Галилея и Ньютона) заменяется другой (например, механикой Эйнштейна и Гейзенберга).

Этот контраст между "нормальными" и "революционными" изменениями Кун интерпретирует двумя альтернативными способами: в одних случаях он дает ему философскую интерпретацию, в других- социологическую. Его использование витгенштейновского термина "парадигма" является соответственно двусмысленным. Иногда он рассуждает так: интеллектуальная функция фундаментальной концептуальной схемы, такой, как динамическая система "Математических начал натуральной философии" Ньютона, состоит в том, чтобы детерминировать, какого типа теории допустимы, какие вопросы осмысленны и какие интерпретации приемлемы для физиков, работающих в ньютоновской традиции, и до тех пор, пока эта теория сохраняет свой интеллектуальный авторитет, физики могут рассматривать ее принципы как высшую теоретическую инстанцию, то есть как "парадигму". (С падением авторитета этой теории все здание физики должно быть перестроено на новых основаниях.)

В других местах Кун рассуждает следующим образом: создатели некоторой теоретической картины мира видят больше, чем их наследники и эпигоны. Последним свойственна определенная узость мыш- ления, выражающаяся в том, что они считают осмысленными только те вопросы, законными-лишь те интерпретации и приемлемыми-только такие способы объяснения, которые санкционированы примерами создателей той школы, в русле которой они работают. При этом оказывается, что этот недостаток является очень полезным, ибо власть авторитета (например, Ньютона в его "Оптике") задает основные направления исследований, что очень удобно для ученых меньшего масштаба. (Заметим, что в приведенных рассуждениях изложены, во-первых, философская интерпретация, согласно которой сама теория представляет собой парадигму и обладает авторитетом, и, во-вторых, социологическая интерпретация, которая считает парадигмой сочинения, излагающие теорию, например "Оптику" Ньютона, и авторитет рассматривает как личное влияние определенного человека, а не влияние его идей.)

Первая, философская интерпретация напоминает позицию Коллингвуда: его "абсолютные предпосылки" теперь выступают как предположения о первичности и фундаментальности отдельных "парадигм", а куновская последовательность "кризисов и революций" аналогична последовательности "напряжений и модификаций" Коллингвуда. Однако уже в самом начале своей деятельности-особенно в упоминавшейся статье о догмах в науке — Кун явно считал, что делает нечто большее, чем простое повторение философских построений Коллингвуда. В то время он питал надежду на то, что ему удастся совместить философскую и социологическую интерпретации, и даже в последующей фазе развития своей концепции он не пришел к полному устранению социологической интерпретации Обратите внимание, например, на само название только что упомянутой его статьи: подчеркивая ценность догм в науке, Кун не ограничивается тем утверждением, что общие схемы теории функционируют "парадигматически", ибо в построении теории на надежной парадигматической основе нет ничего "догматического", однако он делал вывод, что даже узость мышления может быть целесообразной для развития науки. В этом пункте становится важным раз- личие между приводимыми им иллюстрациями.