Константин Колонтаев - Внешний коммунистический блеск и внутренняя либеральная нищета марксизма

Среди наиболее, малоизвестных фактов, создания в Европе, во второй четверти 19-го века основ идеологии научного коммунизма, наиболее малоизвестным является, тот факт, что данные основы весьма длительное время закладывались без какого-либо участия Маркса и Энгельса, которые вскоре после создания этих самых основ, их, попросту украли у их многочисленных создателей. Ну, а, в дальнейшем, Маркс и Энгельс, для маскировки этого своего идейно-политического воровства просто начал систематически поливать грязью тех многочисленных европейских мыслителей, которых он обокрал.

Эта кража научных достижений своих коллег, и составила первоначально основной научный багаж Маркса и Энгельса, и позволила им, в дальнейшем столь стремительно продвинуться сначала в создании, а затем распространении своего учения.

Первоначальным европейским создателем теории научного коммунизма стал в конце 30-х — начале 40-х годов 19-го века левый гегельянец граф Август Цешковский, проживавший польском городе Познани, захваченным в конце 18-го века германским королевством Пруссия.

В 1838–1839 годах Цешковский, будучи тогда в возрасте 24–25 лет, написал на немецком и польском языке несколько фундаментальных работ, в которых подверг резкой критике реакционность политических и философских взглядов своего бывшего учителя Гегеля. В связи с этим он отмечал, что главный недостаток диалектики Гегеля, помимо идеализма его философии в целом, так же заключается в том, что эта философия занимается только познанием прошлого и завершается на настоящем, не пытаясь показывать перспективу дальнейшего развития человечества.

По мнению Цешковского, именно познание будущего помогает реализации философских понятий в окружающую действительность, обеспечивает их воплощение в жизнь. Все это, Цешковский, называл «философией знания».

Главный путь создания «философии знания», Цешковский видел в соединении немецкой классической философии с тогдашним утопическим социализмом или как его впервые назвал он сам — «французским социализмом».

Как считал Цешковский, результатом подобного соединения должно было стать разрешение всех социальных и экономических противоречий, тогдашнего капиталистического общества. По словам самого Цешковского: «Истина жизни и истинное разрешение социальных противоречий, в действительности есть требование, которое мы предъявляем будущему». (Антология мировой философии — М., 1971. — т.3 — с. 424–428.)

Работы Цешковского, конца 30-начала 40-х годов 19-го века по соединению ге-гелевской диалектики с французским социализмом, которые стали, по сути, первой попыткой создания философских основ научного коммунизма, в виде диалектического и исторического материализма, а так же и собственно теории научного коммунизма, оказали очень большое влияние на другого левого гегельянца — Мозеса Гесса.

Оказавшись, под влиянием работ Цешковского, Гесс, пришел к выводу, что философские идеи о справедливом устройстве мира может воплотить в жизнь только социалистическая революция, которая уничтожит основу социальную основу эксплуататорского общества — взаимное отчуждение людей.

При этом, Мозес Гесс, практически сразу, очень четко отделил понятие «социальная революция» от понятия «политическая революция». По его мнению, просто политическая революция происходит, когда в ее результате меняются лишь форма эксплуататорского государства, а не его суть. Он считал, что в результате просто политической революции, провозглашаются лишь иллюзорные формальные свободы, но при этом сохраняется в неприкосновенности частная собственность — главный источник порабощения человека человеком.

Более подробно, вопрос о понятии «политическая революция» — Гесс, рассматривал следующим образом: «Так, что же совершила революция? Ее свобода и равенство, ее абстрактные права человека, оказались, только другой формой рабства. Тираны сменились, тирания осталась».

Далее, он, там же отмечал, следующую главную причину совершенной недостаточности для освобождения человека и человечества от гнета эксплуатации: «Деньги — это продукт взаимной отчужденности людей. Торгашеский мир — это мир видимости и лжи. Под видом абсолютной независимости — абсолютная нужда, под видимостью живейшего общения — смертельная замкнутость каждого человека от своих ближних, под видом гарантированной для всех индивидов неприкосновенной собственности, у них в действительности отобрали все их достояние, под видимостью всеобщей свободы — всеобщее рабство. История возникновения общества закончена, скоро пробьет последний час социального животного царства. Истекло время машины денег, и напрасно пытаются наши государственные ловкачи прогресса и регресса поддерживать ее ход». (Антология мировой философии — М, 1971. — т. 3 — с. 421–422.)