Константин Пигров - Бытие и возраст. Монография в диалогах

А. С.: Я бы хотел подчеркнуть, что существует некий рутинный порядок трансляции социальной ответственности. В рамках этого рутинного порядка есть свои конфликты отцов и детей, но они, как правило, связаны с борьбой за командные высоты социальности: дети стремятся заполучить их пораньше, а отцы стремятся как можно дольше их туда не пустить. Это нормальная картина в рамках легитимированного возрастного конфликта, обеспечивающего спокойное причинение. Но бывают ситуации, когда это рутинное причинение ослабевает и не возобновляется, и чаще всего мы тогда имеем дело с выбросом определенного возраста за пределы рутинной социальной ответственности. В качестве примера возьмем денди начала XIX в. Согласно большинству современных исследований, они составляли определенную возрастную группировку, и смысл их бытия был не в том, что они претендовали на командные высоты социальности – как раз этого у них и не было, – а в том, что они пытались устроить мир по-своему. Ценности прежних поколений были ими отвернуты как заведомо ненужные и скучные – «нам нужно нечто иное». Их вклад не был до конца осмыслен, но, если речь идёт об обновлении и введении нового порядка причинения, он был весьма значим в самых разных обстоятельствах, начиная от идеи романтизма и заканчивая многими революционными драйвами.

Такого же рода вещи мы можем наблюдать на примере молодежной революции 60-х гг. XX в. Поколение хиппи есть тоже некоторым образом «потерянное поколение», но оно потеряно для мономаниакальной «закономерной» истории, как раз потому что хиппи и рокеры добровольно отказались перенимать эту историческую вахту («вахту власти»), а попробовали организовать новую форму бытия. Если обычно мы говорим о художественном авангарде, то хиппи – это авангард экзистенциальный: занимаясь свои делом, они опробовали площадку будущего. И произошёл массовый сбой идентификаций, когда новое поколение называло своей родиной не Англию или Францию, а «Битлз», рок-музыку, некоторые идеологемы свободного движения хиппи. И в действительности тот перелом, который при этом произошел, мы изучаем всего лишь в силу его последствий – от движения «Гринпис» до воцарившегося совершенно иного политического макро– и микроклимата в Европе и на Западе. В значительной мере этот микроклимат был внесен именно экзистенциальным авангардом, который прервал вахту исторической ответственности, вышел в никуда, разомкнул принудительность истории и стал действительно «потерянным поколением». Но парадокс заключается в том, что поколение, потерянное для истории, есть, напротив, поколение, обретенное для свободы и экзистенциального творчества, и, с точки зрения самой человеческой экзистенции нет ничего важнее, чем разомкнуть рутинность причинения и «послать» все эти исторические задачи подальше, как это и делали хиппи. Но зато они устроили себе новую родину, которую мы уже вторично, эпигонским образом обживаем, потребляя её последние нетронутые ресурсы. И ясно, что требуется новый всплеск революции нестяжателей, причём сложно сказать, как они будут выглядеть. В любом случае это будет неотеническая революция, деятели которой просто откажутся нести вахту отцов и возьмутся строить какое-нибудь новое бытие.

К.П.: Этот пример с хиппи мне кажется чрезвычайно удачным. В любом цивилизованном обществе – от Древнего Египта до сегодняшних дней – всегда наличествует принуждение, которое осуществляет зрелая воля, естественным образом предстающая как рутина по отношению к воле незрелой. Но незрелая воля (если придерживаться гегелевских терминов) «оказывает сопротивление. И собственно вся история человеческой цивилизации есть «история сопротивления», протестное сознание. Кто-то из вождей «новых левых» в 60-е гг. написал «Поколенческий манифест», который начинался словами: «Вся история человечества – это борьба молодых против старых» (ср. начало «Манифеста Коммунистической партии»: «История всех до сих пор существовавших обществ была историей борьбы классов» 89).

А. С.: к несколько позже, в эпоху поздней советской рок-музыки, когда появляется поколение «Ассы», получает распространение такой же манифест. Это нельзя описать точнее:

И это противопоставившее себя поколение сделало гораздо больше для экзистенциального проекта, чем все формы преемственности исторических задач.