Array Сборник статей - Творчество и развитие общества в XXI веке - взгляд науки, философии и богословия

При этом, анализируя причины соединений Солнца и планет, причины свойств силы тяготения, мучимый сомнениями учёный не смог вывести из изучаемых явлений. Он заявлял: «причину этих свойств и гипотез… я не измышляю».

И. Ньютон пришёл к объяснению сущего через присутствие Бога [15, с. 659–662].

Вполне сопоставима с историей творчества И. Ньютона история ещё одного мыслителя – английского натуралиста Чарльза Дарвина (1809–1882), создавшего эволюционное учение о происхождении человека и о половом отборе [16].

Ч. Дарвин полагал вслед за древними мудрецами, что «человек-общественное животное» [16, с. 223]. При этом, как у социального существа, у человека сформировалось могущественное нравственное чувство – регулятор его социального поведения: «оно резюмируется в коротком, но могущественном слове “должен", столь полном высокого значения» [16, с. 214]. Ч. Дарвин ссылался на И. Канта, который писал: «Чувство долга! Чудное понятие, действующее на душу… одной силой ничем не прикрашенного непреложного закона и поэтому внушающее всегда уважение…» [16, с. 214].

В своём эволюционном учении выдающийся натуралист опирался на результаты наблюдений изменчивости животных («Происхождение видов») и человека («Происхождение человека…»). Ч. Дарвин понимал изменение видов как селекцию, ведомую «Всевидящим существом».

Но Ч. Дарвин долгое время не издавал свои труды. Он был человеком верующим и страдал от тех результатов своей научной деятельности, которые смущали его перед лицом религиозных постулатов. Однако друзья и соратники побудили Ч. Дарвина начать издавать свои бесценные труды.

Религиозные взгляды великого натуралиста подвергались его умом постоянному сомнению. В начале своего научного пути учёный был определённо ортодоксом – он неуклонно придерживался вложенного в него мировоззрения. Он писал: «Во время плавания на “Бигле” я был вполне ортодоксален; вспоминаю, как некоторые офицеры (хотя и сами они были людьми ортодоксальными) от души смеялись надо мной, когда по какому-то вопросу морали я сослался на Библию как на непреложный авторитет» [17, с. 205]. Однако вскоре (период с октября 1836 г. по январь 1839 г.) он «постепенно пришёл к сознанию того, что Ветхий завет с его до очевидности ложной историей мира, с его Вавилонской башней, радугой в качестве знамения Завета, и пр., и пр., и с его приписыванием Богу чувств мстительного тирана заслуживает доверия не в большей мере, чем священные книги индусов или верования какого-нибудь дикаря» [17, с. 205].

При этом Ч. Дарвин утверждал: «но я отнюдь не был склонен отказаться от своей веры; я убежден в этом…» [17, с. 205]. Учёный-натуралист соотносил результаты своих научных изысканий с религиозными постулатами, пытался соединить две линии: научного мышления и религиозных ортодоксальных идей. Он рассуждал: «Существо столь могущественное и столь исполненное знания, как Бог, который мог создать Вселенную, представляется нашему ограниченному уму всемогущим и всезнающим, и предположение, что благожелательность Бога не безгранична, отталкивает наше сознание…» [17, с. 207].

Рассуждая далее, Ч. Дарвин полагал: «Другой источник убежденности в существовании Бога, источник, связанный не с чувствами, а с разумом, производит на меня впечатление гораздо более веского. Он заключается в крайней трудности или даже невозможности представить себе эту необъятную и чудесную Вселенную, включая сюда и человека с его способностью заглядывать далеко в прошлое и будущее, как результат слепого случая или необходимости. Размышляя таким образом, я чувствую себя вынужденным обратиться к Первопричине, которая обладает интеллектом, в какой-то степени аналогичным разуму человека, то есть заслуживаю названия Теиста [137]» [17, с. 208–209]. Ч. Дарвин писал, что, насколько он в состоянии вспомнить, это умозаключение сильно владело им приблизительно в то время, когда он работал над «Происхождением видов». Но постепенно значение этого умозаключения крайне медленно и не без многих колебаний начало всё более и более ослабевать.

С. Л. Соболь, составитель «Примечания» к трудам Ч. Дарвина, писал: «следует отметить, что, называя себя “теистом", Дарвин пользуется неправильной терминологией. Из всего текста с несомненностью следует, что в рассматриваемый период его жизни он допускал существование Бога как безличной первопричины мира, находящегося и развивающегося под действием законов природы, то есть стоял на позициях деизма [138], полностью совпадающего с деизмом английских философов-материалистов XVII–XVIII веков» [18, с. 430].