«Наставник, — сказал я, — ты ведь стремился показать, что нельзя познать Бога как Он есть, — в этом и состоит корень науки незнания; почему же он приписывает тебе ложь адекватной точности?»
«Он говорит то так, то этак, — ответил наставник, — потому что он читал книжки «Ученого незнания» с единственной целью: по возможности опровергнуть то, что хорошо сказано. Поэтому ничего из прочитанного он не понял. Так вышло, что, порицая ненаписанное как написанное, он больше себя сбил с толку, чем повредил святой науке незнания, которую никто из постигших ее не может отвергнуть. Яснее всего в моих книжках выражено как раз противоположное тому, на что он нападает. Будь у него желание, он обнаружил бы, что я только и говорю о недостижимости ни для кого точности как она есть, хотя и признаю исключительное и недостижимое превосходство знающего незнания как способа созерцания Бога, что признают и все святые».
После этого я прочел следующие слова противника: «Теперь я перейду к более частному рассмотрению его слов в заключениях и выводах. Первое заключение: все совпадает с Богом. Это ясно из того, что Он есть абсолютный максимум, не допускающий выходящего или вышедшего за Его пределы, так что Ему ничто не противополагается; следовательно, из-за отсутствия различия Он сам и есть универсум вещей, и ни одно имя не соответствует Ему в собственном смысле, так как наложение имени происходит от определенного качества того, чему дается имя; с этим совпадает Мей-стер Экхарт». [43] Дальше: «...в своей книге на немецком языке... где говорится: «Человек должен стремиться очистить и освободить себя от своего образа и образа какой бы то ни было твари, не зная никакого отца, кроме Бога; тогда... все его бытие, жизнь, память, знание, любовь — от Бога, в Боге и Бог»» (см. Экхарт . Daz buoch der goetlichen troestunge. DW 5,S. 12, 21 — 13, 4). Идеи такого слияния считались осужденными церковью.
Он прибавляет, что епископ Аргентскпй осудил утверждавших, что Бог формально есть все и что сами они суть Бог без различия по природе. [44] Епископ Страсбургский Иоганн Дюрбхейм осудил в 1317 г. бегардов и лоллардов, в частности, за мнение, что «человек может так соединиться с Богом, что всякая его способность, желание и действие будут тождественны божественным».
Наконец, возражая, он говорит, что, если бы в Боге отсутствовало различие и противопоставление отношения, отсюда следовала бы полная нелепость, что тогда уничтожалась бы Троица, и проч.
«Разве не заслуживает презренный клеветник, — сказал на это наставник, — скорее осмеяния, чем опровержения? Почему он не говорит, в каком месте книжек «Ученого незнания» можно найти это заключение?»
«Он не может этого сказать, — ответил я, — потому что там нет такого места. Я читал очень внимательно и не помню, чтобы где-нибудь я нашел утверждение «Все совпадает с Богом». Зато я нашел во второй книге «Ученого незнания», что творение не есть ни Бог, ни ничто [45] II 2, 100.
; не понимаю, что хочет сказать противник, да он, пожалуй, и сам себя не понимает. А что все божественные атрибуты совпадают в Боге и вся теология образует круг [46] Об уч. незн. I 21, 66.
, так что справедливость в Боге есть благо, и наоборот, — и так об остальном — это найдешь и прочтешь обязательно; и в этом соглашаются все святые, видевшие бесконечную простоту Бога».
«И вместе с тем преблагословенная Троица остается. [47] Там же I 7; 19 — 20 и др.
Бесконечная простота допускает, чтобы Бог был един, будучи троичен, и был троичен, будучи един, что яснее излагается в книжках «Ученого незнания». То же самое можно прочесть у папы Целестина в «Обете веры»: «Объявляем о своей вере в неделимую святую Троицу, в Отца, Сына и Духа святого, которая едина, будучи троичной, и троична, будучи единой». Поэтому совершенно не смыслит в теологии тот, кто не понимает совпадения единства и троичности; вместе с тем отсюда не следует, что Отец есть Сын или Дух святой. Никак не дойдет до твердолобого человека, что в совпадении высшей простоты и неделимости с единством и троичностью одно есть лицо Отца, другое Сына, третье Духа святого; ему мешают слова, имеющие в теологии иное значение.
В словах «Отец есть одно лицо, Сын — другое, Дух святой — третье» другое (alteritas) не может сохранять свое значение, поскольку это слово используют для обозначения различия, отделенного и отличенного от единства; и в этом смысле нет различия без числа. Однако это совершенно другое различие, чем в неделимой Троице. Толкователь «Троицы» Боэция — из всех, читанных мною, муж, несомненно, ума яснейшего — говорит: «Поскольку в Боге, где Троица есть единица, нет числа — где, как говорит Августин, начиная считать, начинаешь блуждать, — постольку в Боге нет различия как такового». [48] Ср. там же I 19, 57 и прим. 55. Муж ума яснейшего — Тьерри Шартрский (там же II, прим. 42; 46).
Он говорит «как такового» по поводу употребленного слова; и мы понимаем это лучше, чем можем выразить, хотя никогда наше понимание не будет полностью совпадать с понимаемым. Всякому, желающему достичь божественной меры, необходимо превзойти всякую меру представления и понимания. Той меры, которая есть мера всякой меры, можно достичь, только превзойдя всякую меру, так как ничего, ей подобного, не может прийти нам на ум, по тонкому замечанию Павла в «Деяниях», глава 17 [49] Ср. Деян. 17, 29.
. Кто же может постичь раздельную меру нераздельно, «не сливая, по словам Афанасия, лица и не разделяя сущность?» [50] Из символа веры, приписывавшегося Афанасию Александрийскому (так наз. Quicumque).
Ведь все сравнения, используемые святыми, совершенно несоразмерны и для всех, не владеющих наукой незнания, то есть знанием того, что они несоразмерны, скорее неполезны, чем полезны. Впрочем, об этом-в мере, данной Богом, — достаточно написано в первой книге «Ученого незнания» [51] I 24, 78.
, хотя и неизмеримо меньше, чем можно сказать».
Читать дальше