Николай Кузанский: Сочинения в 2-х томах. Том 2

Чтобы не оставить без обсуждения сказанное противником о Мейстере Экхарте, я стал расспрашивать наставника, слышал ли он о нем что-нибудь.

Он сказал, что повсюду в книжных лавках он видел его многочисленные толкования к большинству книг Библии, а также многие речи и многие рассуждения, и, кроме того, читал выдержки из его сочинения об [Евангелии] Иоанна, испещренные возражениями других, и видел в Майнце у магистра Гульденшафа его краткий ответ тем, кто пытался его осудить, где он дает разъяснения и показывает, что обвинители его не поняли. При этом наставник сказал, что никогда не читал у него о тождестве творения и творца, и похвалил его ум и усердие, однако заметил, что лучше изъять его книги из обихода, так как обыватели не подготовлены к тем допущениям, которые он делает часто вопреки обыкновению других ученых, хотя люди понимающие и могут найти в них много тонкого и полезного.

Когда я затем стал читать примечание противника, что «в абсолютной максимальности все есть то, что есть, так как она есть абсолютное бытие (entitas), без которого ничего нет», с прибавлением слов Экхарта «Бог есть бытие» и заключением, что этим снимается существование вещей в собственом роде, наставник сказал:

«К противнику можно было бы обратиться словами Августина в «Исповеди»; говоря, что Бог есть как бы источник (venam) всякого бытия, он добавляет: «Что мне, если ты не понимаешь?» [52] I 6, 10 («Что мне, если кто не понимает») . Называя творца Богом и говоря, что Он есть, мы затем возвышаемся до совпадения и говорим, что Бог совпадает с бытием. Моисей называет Его создателем (formatorem): «И создал Господь человека...» [53] «...из праха земного» (Быт. 2, 7). И если Он есть форма форм, Он дает бытие, хотя форма земли дает земле быть [землей], а форма огня — огню. [54] Подробней см. О даре 2, 98. Форма же, дающая бытие [как таковое], есть Бог, формирующий всякую форму. Поэтому, как всякий образ имеет форму, дающую ему бытие образа, причем форма образа есть сформированная форма (forma formata) и истинное в образе только от формы, которая есть истина и образец, так всякое творение есть в Боге то, что оно есть: ведь там всякое творение, будучи образом божиим, находится в своей истине. Это, однако, не снимает существования вещей в их собственных формах; если бы этот человек любил истину, он должен был бы сделать прямо противоположный вывод на основании того, что изложено в «Ученом незнании» во множестве мест, ясно и выразительно. [55] Особенно II 2 — 3; 9, 149.

То же и со ссылкой на Мейстера Экхарта. Экхарт по поводу начала «Бытия», предварительно определяя бытие и доказывая, что Бог есть бытие, а также тот, кто дает бытие и особые формы того или иного бытия, прибавляет, что этим не снимается существование вещей в собственном бытии, а, наоборот, утверждается; он доказывает это на трех примерах: материи, частей целого и человечности Христа. [56] Opus propositionum, пролог (LW I, p. 176 слл.). Материя не упраздняется и вовсе не обращается в ничто оттого, что всякое бытие целого — от формы, и часть — оттого, что бытие части — от бытия целого; и, утверждая, что Христос есть единственное личное ипостасное бытие самого Слова, мы не отрицаем, что Христос был обычный человек, как другие люди; так же он обосновывает это».

Далее я прочел другой вывод: «Абсолютная максимальность содержит в себе все и пребывает во всем» — с прибавлением, в котором противник утверждает, что универсалисты (universalizantes) в такого рода совершенной абстракции все делают Богом по сущности.

Наставник на это сказал: «Не знаю, для чего он говорит об «универсалистах». Что Бог во всем и все в Нем — известно из апостола Павла [57] Универсалистами, «обобщителями», Венк называет Экхарта и Николая, думая, что у них бог есть бытие, а бытие — обобщенное понятие сущего, так что бог — Сын соединяется с человечеством вообще, не с человеком Христом. Бог во в сем — Рим. 11, 36; Кол. 1, 16. и всех мудрецов. Но этим никто не утверждает сложности в Боге, так как все в Боге — Бог; земля в Боге не земля, но Бог, и так далее. Этот человек совершенно ничего не понимает, раз делает вывод о несовместимости этого с простотой Бога. Как с простотой единства согласуется то, что в Нем свернуто пребывает всякое число, так с простотой основания — все обоснованное.

А когда он говорит, что абсолютное совершенство не может стать совершеннее, — сказал наставник, — я с ним соглашаюсь; в силу этого все совершенство всего совершенного есть в Боге Он сам, то есть абсолютное совершенство всего, свернуто содержащее все совершенства всех вещей. Ведь если бы имелось некое совершенство, не содержащееся в божественном совершенстве, оно могло бы быть большим и не было бы бесконечным».