Мишель Монтень - Мишель Монтень. Опыты. Книга вторая

Известно, что в древности пьянство не особенно осуждалось. Многие философы в своих сочинениях довольно мягко отзываются о нем; и даже среди стоиков есть такие, которые советуют иногда выпивать, но только не слишком много, а ровно столько, сколько нужно, чтобы развеселить свою душу:

Того самого Катона [43] Катон — Марк Порций Катон Цензор (234-149 гг. до н.э.), известный римский политический деятель и писатель, прославившийся необычайной строгостью (в частности при исполнении им должности цензора в 184 г.), борьбой против роскоши и порчи нравов; однако по существу вся деятельность Катона, который сам был крупным земельным собственником и обладателем больших денежных средств, была направлена на защиту аристократических привилегий и расширение римских завоеваний. , которого называли цензором и наставником, упрекали в том, что он изрядно выпивал:

Прославленный Кир [45] Кир — Кир Младший (V в. до н.э.), младший сын персидского царя Дария II (424-404 гг. до н.э.). — Артаксеркс — старший брат Кира Младшего, Артаксеркс II, которому после смерти Дария достался престол. — Указанное в тексте сообщение см. Плутарх . Жизнеописание Артаксеркса, 2. , желая показать свое превосходство над братом Артаксерксом, в числе прочих своих достоинств ссылался на то, что он умеет гораздо лучше пить, чем Артаксеркс. У самых цивилизованных и просвещенных народов очень принято было пить. Я слышал от знаменитого парижского врача Сильвия [46] Сильвий — имеется в виду Жак Дюбуа (1478-1555), в латинизированной форме Сильвий, известный парижский врач и ученый. , что для того, чтобы наш желудок не ленился работать, хорошо раз в месяц дать ему встряску, выпив вина и пробудив этим его активность.

О персах пишут, что они совещались о важнейших своих делах под хмельком [47] Геродот, I, 133. .

Что касается меня, то врагом этого порока является не столько мой разум, сколько мой нрав и мои вкусы. Ибо, помимо того, что я легко поддаюсь авторитетным мнениям древних авторов, я действительно нахожу, что пьянство это бессмысленный и низкий порок, однако менее злостный и вредный, чем другие, поражающие насквозь устои человеческого общества. И хотя нет, как полагают, такого удовольствия, которое мы могли бы доставить себе так, чтобы оно нам ничего не стоило, я все же нахожу, что этот порок менее отягчает нашу совесть, чем другие, не говоря уже о том, что он не требует особых ухищрений и его проще всего удовлетворить, что также должно быть принято в соображение.

Один весьма почтенный и пожилой человек говорил мне, что в число трех главных оставшихся ему в жизни удовольствий входит выпивка. Но он делал это плохо: в этом деле надо избегать изысканности и нельзя быть очень разборчивым в выборе вина. Если вы хотите получать наслаждение от вина, вы должны идти на то, чтобы оно иногда было вам и не вкусно. Надо иметь и более грубый, и более разнообразный вкус. Кто желает быть мастером выпить, должен отказаться от тонкого вкуса. Немцы, например, почти с одинаковым удовольствием пьют всякое вино. Они хотят влить в себя побольше, а не лакомиться вином. Это вещь более достижимая. Удовольствие немцев в том, чтобы вина было вволю, чтобы оно было доступным. Что касается французской манеры пить, то есть пить два раза в день за едой, умеренно и с опаской за здоровье, то такая манера означает лишать себя многих милостей Вакха. В этом деле нужно больше постоянства, надо уделять ему больше времени. Древние посвящали ему ночи напролет, прибавляя часто сверх того еще и дни. И надо действительно, чтобы обычная порция вина была и более обильной и более постоянной. Я знавал одного нашего сановника, вершителя важнейших дел, шедшего от успеха к успеху, который без труда выпивал во время своих обычных трапез не менее двадцати пинт вина и после этого становился только более проницательным и искусным в решении сложных дел. Удовольствие, которое мы хотим познать в жизни, должно занимать в ней побольше места. Нельзя упускать ни одного представляющегося случая выпить и следует всегда помнить об этом желании, надо походить в этом отношении на рассыльных из лавки или на рабочих. Похоже на то, что мы с каждым днем ограничиваем наше повседневное потребление вина и что раньше в наших домах, как я наблюдал в детстве, всякие угощения и подкрепления были гораздо более частыми и обычными, чем в настоящее время. Значит ли это, что мы в каких-то отношениях идем к лучшему? Отнюдь нет! Это значит только, что мы в гораздо большей степени, чем наши отцы, ударились в распутство. Ведь невозможно предаваться с одинаковой силой и распутству, и страсти к вину. Воздержание от вина, с одной стороны, ослабляет наш желудок, а с другой — делает нас дамскими угодниками, более падкими к любовным утехам.