Мишель Монтень: Мишель Монтень. Опыты. Книга вторая

Оставим в покое стоиков, явно ставящих на первое место гордыню. Но когда, среди представителей философской школы, которая считается наиболее гибкой [59] Имеются в виду эпикурейцы. , мы читаем следующее бахвальство Метродора: «Occupavi te, Fortuna, atque cepi; omnesque aditus tuos interclusi, ut ad me aspirare non posses» [60] Метродор Хиосский (330-278 гг. до н.э.) — древнегреческий философ, один из виднейших учеников и продолжателей философии Эпикура, часто упоминающего его в своих сочинениях. — «Я поймал и обуздал тебя, судьба; я закрыл для тебя все входы и выходы, чтобы ты не в состоянии была добраться до меня» ( Цицерон . Тускуланские беседы, V, 9). ; или когда по повелению кипрского тирана Никокреона, положив Анаксарха в каменную колоду, его бьют железными молотами и он не перестает восклицать при этом: «Бейте, колотите сколько угодно, вы уничтожаете не Анаксарха, а его оболочку» [61] Анаксарх (IV в. до н.э.) — философ-скептик из Абдеры, учитель Пиррона. Был приговорен к мучительной смерти тираном Кипра Никокреоном. — Приводимое сообщение см. Диоген Лаэрций , IX, 58—59. ; или когда мы узнаем, что наши мученики, объятые пламенем, кричат тирану: «С этой стороны уже достаточно поджарено, руби и ешь, мясо готово; начинай поджаривать с другой»; или когда у Иосифа [62] См. прим. 36. Приводимое в тексте см. в гл. VIII «О Маккавеях». Монтень очень неточно передает рассказ Иосифа Флавия. мы читаем, что ребенок, которого по приказанию Антиоха рвут клещами и колют шипами, все еще смело противится ему и твердым, властным голосом кричит: «Тиран, ты попусту теряешь время, я прекрасно себя чувствую. Где то страдание, те муки, которыми ты угрожал мне? Знаешь ли ты, с чем ты имеешь здесь дело? Моя стойкость причиняет тебе большее мучение, чем мне твоя жестокость; о гнусное чудовище, ты слабеешь, а я лишь крепну; заставь меня жаловаться, заставь меня дрогнуть, заставь меня, если можешь, молить о пощаде, придай мужества твоим приспешникам и палачам — ты же видишь, что они упали духом и больше не выдерживают, — дай им оружие в руки, возбуди их кровожадность», — когда мы узнаем обо всем этом, то, конечно, приходится признать, что в душах всех этих людей что-то произошло, что их обуяла какая-то ярость, может быть, священная. А когда мы читаем о следующих суждениях стоиков: «Я предпочитаю быть безумным, чем предаваться наслаждениям» (слова Антисфена [63] Антисфен (444-379 гг. до н.э.) — знаменитый древнегреческий философ, основатель школы киников. Монтень дает перевод этого изречения Антисфена прежде чем его привести (см. Диоген Лаэрций , VI, 3). ) — ; когда Секст [64] Приводимые Монтенем примеры см. Сенека . Письма, 66, 67 и 92. — Секст — имеется в виду Секст Эмпирик, философ-скептик. уверяет нас, что предпочитает быть во власти боли, нежели наслаждения; когда Эпикур легко мирится со своей подагрой, отказывается от покоя и здоровья и, готовый вынести любые страдания, пренебрегает слабою болью и призывает более сильные и острые мучения, как более достойные его:

то кто не согласится с тем, что это проявления мужества, вышедшего за свои пределы? Наша душа не в состоянии подняться со своего седалища до таких высот. Ей надо выйти из себя и, закусив удила, вознестись вместе со своим обладателем в такую высь, что потом он сам станет удивляться случившемуся, подобно тому как это бывает при военных подвигах, когда в пылу сражения отважные бойцы часто совершают такие рискованные вещи, что, придя потом в себя, они первые им изумляются; и точно так же поэты часто приходят в восторг от своих собственных произведений и не помнят, каким путем они достигли такого вдохновения; это и есть у них то душевное состояние, которое называют восторгом и исступлением. И как Платон говорит, что тщетно стучится в дверь поэзии человек бесстрастный, точно так же и Аристотель утверждает, что ни одна выдающаяся душа не чужда до известной степени безумия [66] Монтень приводит эти примеры по Сенеке (Письма, 64). . Он прав, называя безумием всякое исступление, каким бы похвальным оно ни было, превосходящее наше суждение и разумение. Ведь мудрость — это умение владеть своей душой, которой она руководит осмотрительно, с тактом и с чувством ответственности за нее.