Александр Лимитовский: Увлечение и освобождение

Эта книжка ни на что не претендует, однако Я предполагал, что Читатель имеет как минимум среднее образование. Впрочем, это не столь важно – это не какая-то академическая литература, ее может читать кто угодно (впрочем, это не значит, что она будет для Вас легко читаться).

Я всем сердцем желаю Вам приятного чтения, хотя полагаю, что оно может быть и не очень приятным. Эта книжка, увы, вообще не предполагает, что Читателю будет приятно.

И спасибо тем, кто ее причитал.

Я сидел на тренинге по коррекции речи. Я сам проблемами с речью не страдал и не страдаю, однако по моей специальности от меня требовалось там присутствовать, и сформировать теорию того, что делали ведущие этого самого тренинга. Это называется «включенное наблюдение». В общем, занимался чем-то вроде аудита. Таким образом, от меня требовалось выполнить простое задание – нащупать феноменологию данного процесса. Поймав понимание происходящего, Я, однако, не знал, с чего начать само его описание. Все те идеи, которые Я хотел высказать, не должны были служить вступлением – они взаимодополняли друг друга, термины, которые Я вводил или заимствовал, постоянно взаимоопределялись друг через друга, создавая своего рода замкнутый круг (почти герменевтический круг в самом себе, да простят меня герменевты). Очевиднейшая мысль не могла быть мысль не могла быть мною описана, она не могла мне в полной мере принадлежать. Я хотел составить план, но и он не получался. В моей голове было лишь несколько слов, погруженных в переливающееся, не поддающееся какой-либо организации переживание. Как только Я попытался об этом заговорить, и тем более написать, передо мной внезапно явился тысячиликий наблюдатель-читатель, со своей абсолютной, всеведающей и всепонимающей позиции обвинивший меня в неграмотности, безвкусице, невежественности и глупости. И тогда Я понял, что попал под влияние какой-то власти.

Ведь мы привыкли думать о власти как о направленном воздействии кого-то (назовем его субъектом власти) на некого более слабого второго (назовем его объектом власти). Это самая простая модель власти, она замкнута на себе и бинарна (здесь только два действующих лица). Оба участника процесса здесь целиком рациональны, а власть определяется через сопоставление этих участников (более сильного и более слабого) по одному элементарному показателю (это могут быть деньги, сила, знания, вооружение, голоса на выборах и т.д.) – у кого его больше, тот и субъект. В качестве такого примера власти было бы удобно привести схватку двух носорогов за самку, в ходе которой более слабый носорог, получив от более сильного какое-то незначительное увечье, рационально отступает с поля боя.

Разумеется, эта модель – чистый самообман, хоть и является в некотором роде столь же чистой правдой. Правда заключается в том, что мы мыслим таким образом о власти, т.е. что эта модель имеет свой феноменологический смысл, она может служить для нас одним из способов ориентировки в ситуации и построении какой-то тактики взаимодействия с другими равноправными людьми. Однако очевидным минусом всякого такого рода подхода к данной проблеме является то обстоятельство, что из самой этой модели исключено все, что касается власти. Более того, сама эта модель оказывается элементом осуществления властных отношений, тем что навязывается нам и блокирует понимание реального положения дел.

Несостоятельность данной модели очевидна уже в том, что мы имеем дело с двумя равносубъектными участниками процесса. По сути, этого уже достаточно, чтобы констатировать, что такое мышление имеет другой объект и служит другим целям. Сделав всех субъектов-участников процесса принципиально равными, мы полностью удалили само неравенство и его причины из мышления, тем самым закрыв глаза на проблему.