Светлана Севрикова: Ковчег. #стихивдорогу #вся правда о торговле в электропоездах

И сразу же возникло понимание того, что я не только читаю книгу, но по сути вижу документальное кино – так ярко и красочно пишет автор, слышу гул множества голосов. Это и народные мотивы, и скоморошьи, и кинжальная, почти набатная гражданственность, резвая, сильная, звучащая, как вечевой колокол в эпоху войны. Автор даёт этой войне точное определение – «война за выживание». «Эпоха великой криминальной революции», как назвал 1990-е Станислав Говорухин…

Прости России, Господи

Лихие девяностые.

Любовь к зелёным фантикам

Бандитскую романтику…

Стихотворение «Баллада о бригаде» я бы хотела выделить как лейтмотив книги. Спустя годы, даже не в наши дни, ещё позже, когда Россия станет богатой и счастливой, бабушка, девчонкой прошедшая испытание временем лихолетья, рассказывает внуку, как страна, преданная правителями и брошенная ими за грань выживания, страна, терявшая по миллиону своих детей в год, вопреки и несмотря, – выжила.

Выжила, но не вся. Вышла из войны с потерями, словно из Великой Отечественной. Только эта «отечественная» – была войной со своим народом. Вот о нем и пишет автор, об этом самом народе, разном – от художника, творящего чудеса в электричке до простого мужика со своими незатейливыми товарами…

«Хромой чертяка и пропащий ангел», – говорит о них автор… И была в этом котле времени и лиц девчонка, которой было суждено стать поэтом и написать вот эту книгу, приехавшая из украинской провинции (с какой красотой внезапно прерывая русскую речь в середине книги звучит стихотворение на украинском языке – помните, что мы были одной страной!), нашедшая в этом «ковчеге выживания» ростки поэзии. И голос ее прозвучал за всех тех, кто прошел эти круги ада (помните Солженицына с его кругами кровавого колеса истории?). За всех она сумела описать, засвидетельствовать то, чему название – война. Эпоха выживания.

А мы – вставали в пять утра,

И торговали в электричках.

А нас – ловили мусора,

И нам друзья давали клички…

А мы сидели на мели,

Со злой судьбою бились люто, —

Копили рваные рубли…

…

Копили жалкие рубли,

Чтоб накупить на них валюты,

И выстроить дома свои

В Великом Городе Салютов…

Странное дело, – баллада эта напомнила мне «Гренаду» Михаила Светлова. «Мы ехали шагом…» Тоже порыв, и тоже ради сильной и одной яркой цели… там эта цель была – «чтоб землю крестьянам в Испании отдать». А здесь, – чтобы дожить до других дней. Романтики, мечтатели, идеалисты эпохи начала построения коммунизма – и романтики (а они тоже ведь романтики, помните, что пишет автор о поколении 1991-го?), но прагматики поневоле, и не до земли в Испании уже, быть бы живым… Ведь миллион в год слетает с дистанции…

Кто-то погиб в бандитской разборке, кто-то умер от голода, пропал без документов в чужом краю… всё случалось в эпоху беспредела… Были города, где останавливалось единственное градообразующее предприятие и годами не платили денег, и были самосуды, и за банку соленья убивали… и от невозможности кормить детей – вешались… все это тоже было… Всё это остается за кадром, и все-таки наша общая память, моя лично например – постоянно слышит и эти голоса жертв 1990-х, память не забудет никого…

Вот о чём эта баллада – баллада памяти.

А что же страна, на которую обида, страна, оставившая поколение сирот? Рухнувшая в одночасье, великая, сама беспомощная и преданная…

Мы твёрдо шли в капитализм,

Мы на плечах – страну тащили.

Всё верно, тащило страну тогда и наше, старшее поколение, тащило из последних сил, и сгорело, вымерло за последовавшие лет двадцать, тащило и поколение детей, о котором пишет Светлана – оно оказалось более живучим, и без него России не было бы сейчас.

А мы не только понаехали,

мы – понавыжили, назло

Эпохе, судьбы искалечившей…

Наше поколение, встретившее эту войну в сорокалетнем возрасте, сгорело, или догорает. Не легче пришлось и тем, о ком пишет автор, идущим за нами следом:

Но проходила мимо жизнь,

Пока мы за неё платили.

…

А мы, быть может, рождены

Для дел возвышенных, прекрасных…

Копались в рухляди страны,

Больной, обманутой, несчастной…

…

…мы – участники войны,

Войны за выживанье сильных…

…

…наша старость родилась,

Когда мы даже не пожили…»

Горечь, снова горечь звучит, но без прежней сильнейшей обиды, словно второй раз – припевом – эта обида звучит мягче, потому что, какая бы жесткая эпоха ни была, но страну нужно вынести из этого огня…

Читать дальше