Бертран Рассел - Философский словарь разума, материи, морали

Хотя дискуссия до сих пор не завершена, я думаю, что истина и знание различны, и что высказывание может быть истинным, несмотря на отсутствие какого-либо метода, позволяющего в этом убедиться. Мы можем в таком случае принять закон исключенного третьего. Мы определим «истину» через обращение к «событиям» (речь идет не о логической истинности), а «знание» – через обращение к «объектам перцепции». Таким образом, «истина» окажется понятием более широким, чем «знание».

Мое определение истины таково: убеждение истинно тогда, когда оно соответствует факту. Но каким образом я получаю это соответствие факту? Я бы ответил, что хотя мы не получаем такого количества фактов, какого бы нам хотелось, мы все-таки приходим к некоторым: мы получаем свои собственные чувства и ощущения, которые могут подтверждать наши предыдущие убеждения. Поэтому я думаю, что такая вещь, как верификация убеждения посредством получения соответствующих ему фактов, в некоторых случаях существует, однако лишь в некоторых случаях; существует огромная сверхструктура, не подвластная подобной верификации. Возможно, в предложенном здесь анализе «соответствие» сводится к ожидаемости.

Третий момент, возможно, не столь определенный, как два предыдущие, состоит в том, что истина памяти не может быть полностью практической, какой хотели бы видеть всякую истину прагматики. Представляется очевидным, что некоторые из вещей, хранящихся в моей памяти, тривиальны и не имеют никакого явного значения для будущего, но моя память является истинной (или ложной) благодаря прошедшему событию, а не благодаря каким-либо будущим следствиям моего убеждения. Определение истины как соответствия между убеждениями и фактами кажется особенно очевидным в случае с памятью, вопреки не только прагматическому определению, но также и идеалистическому определению через когерентность.

Чисто формальное определение истинности и ложности не составляет особой трудности. Требуется формально выразить, что высказывание истинно, когда оно указывает на свой объект, и ложно, когда не указывает на него. В очень простых случаях можно очень просто дать этому очень простое объяснение: можно сказать, что истинные высказывания в каком-то смысле похожи на свой объект, а ложные не похожи.

То, в чем твердо убеждены, называется знанием в том случае, когда оно либо является интуитивным, либо выведено (логически или психологически) из интуитивного знания, из которого оно логически следует. То, в чем мы твердо убеждены, называется заблуждением, если оно не является истинным. То, в чем мы твердо убеждены, когда оно не является ни знанием, ни заблуждением, а также то, в чем мы не слишком убеждены, поскольку оно получено из чего-то, не обладающего высшей степенью самоочевидности, может быть названо вероятным мнением.

Наука, таким образом, поощряет отказ от поисков абсолютной истины, заменяя ее тем, что может быть названо «технической» истиной, которой обладает любая теория, способная успешно применяться в изобретениях или в прогнозировании будущего. «Техническая» истина является относительной характеристикой: теория, служащая основой большего количества успешных изобретений и прогнозов, является более истинной, чем та, которая вызывает их меньшее количество. «Знание» перестает быть умственным отражением вселенной и становится всего лишь практическим орудием в обращении с материей.

Высказанное предложение выражает убеждение; то, что делает его истинным или ложным, есть факт. Факт в общем случае отличается от убеждения. Истинность и ложность являются внешними отношениями; то есть никакой анализ предложения или убеждения не в силах показать, истинно оно или ложно. Это не касается логики и математики, где истинность или ложность в некоторых случаях следуют из формы предложения.

Но поскольку доказательства нуждаются в посылках, невозможно ничего доказать, не принимая некоторых вещей без доказательства. Мы должны поэтому задаться вопросом: какого рода вещи допустимо принимать без доказательств? Я бы ответил так: факты чувственного опыта и принципы математики и логики, – включая индуктивную логику, применяемую в науке. Это вещи, в которых мы едва ли усомнимся, и в отношении которых человечество в значительной степени достигло согласия.

Но в вопросах, относительно которых люди расходятся, или там, где наши собственные убеждения не тверды, следует искать доказательств, или, если доказательства не могут быть найдены, довольствоваться признанием собственного невежества.