Деррида Жак - О почтовой открытке от Сократа до Фрейда и не только

Это первое исключение из закона, согласно которому в сновидении исполнялось бы желание. Но этот закон не является «опровергнутым», исключение не выступает против закона, оно ему предшествует. В законе есть нечто более изначальное, чем сам закон. Он (закон) смог, как кажется, определить функцию сновидения только после установления господства ПУ. Последнее явилось бы относительно запоздалым результатом первоначального генезиса, победой, на территории, которая заведомо ему не принадлежит и коренным жителем которой он не является: победа и пленение, соединение берет верх над разъединением, связывание — над развязыванием или даже над полным развалом. Над абсолютной узостью структуры, если, конечно, что-то подобное может иметь место и форму.

Эта гипотеза остается гипотезой, не будем об этом забывать. Она принята как бы извне, выведенная из примера о травматических неврозах. Итак, фронт поддается и рушится под натиском внешних раздражителей. Пятая глава расширяет значение гипотезы: в сторону раздражителей внутреннего происхождения, которые происходят из влечений организма или им подобных, иными словами, из того, что «является самым важным, как и самым непонятным, элементом для психологического исследования».

Вот мы и подходим к самой насыщенной и активной фазе в тексте. Основным признаком этих процессов внутреннего происхождения (влечения и им подобные) является то, что они не связаны. Эти бессознательные процессы в Traumdeutung Фрейд назвал первичными процессами. Они соответствуют свободно подвижной, несвязанной, нетонической зарядке. Задачей верхних слоев психического аппарата является связывание во «вторичных» процессах раздражений навязчивого характера, проистекающих из первичных процессов (пп). Однако вот что является наиболее важным: ПУ (или его измененная форма, ПР) может подтверждать свое господство, только связывая первичные процессы (пп).

ПУ(+ПР)

таково происхождение господства и условие удовольствия.

пп

Однако сие отнюдь не значит, что до этого момента, до логического господства ПУ над пп через ПР, не делается никаких усилий связывания раздражителей. Психический аппарат тоже пытается «частично» связать эти раздражения, без должного почтения к ПУ и до его вмешательства, но никогда не противопоставляя ему себя, не выступая против него, не противореча ему.

И это «частично» ( zum Teil )остается весьма неясным. На карту поставлено слишком многое, и эта неясность может спутать границы всех задействованных при этом концепций. В случае неудачи несоединение вызывает нарушения, аналогичные ( analoge ) травмам внешнего происхождения.

Неясность, на которой Фрейд не заостряет внимания, приходит от того, что еще до установления господства ПУ, уже проявляется склонность к соединению, тенденция к обузданию или сужению, предвосхищающая ПУ, но действующая отдельно от него. Она только оказывает содействие ПУ, таковым не являясь. Некая промежуточная зона задержки или индифферентная зона (она может быть зоной задержки, только будучи индифферентной к оппозиционному либо отчетливому различию смежных областей) соотносит первичный процесс в «чистом виде» («миф», называемый Traumdeutung ) с вторичным процессом, полностью подчиненным ПУ. Этакая в виде оболочки охватывающая пп и ПР зона, пребывающая ни в абсолютно зажатом, ни в расслабленном состоянии, находясь в отсрочке по отношению к ограничительной структуре. Их соотношение:

ПУ + ПР

Очевидная шаткость такой оболочки

пп

или такой незатянутой до конца петли и составляет концепцию повторения, которой отмечен весь этот текст. Такая вот концепция, концептуальность или концептуальная форма этой концепции подобна поведению той петли с отсроченной ограничительной структурой. Будучи более или менее затянутой, она проходит (как шнурок в ботинке) с обеих сторон объекта, в данном случае повторения.

Но повторения-то как раз и не происходит.

Стоит только повторению попросту воспроизвести что-либо ему предшествующее, как оно становится неотвязным — так утверждают, к примеру, что Платон следует за Сократом, — как оно подставляет себя на место предтечи, изначального, первородного, предыдущего того, что уже подвергалось повторению и которому, как полагают, по сути своей несвойственна повторяемость, либо то, что к ней побуждает. А посему представляется, что повествование сообщает нам нечто, что было бы для него посторонним или предшествовало бы ему, в любом случае не зависело бы от него. Классическое различие между повторением, повторенным и тем, кто повторяет, как и между изложением или повествованием, повествуемым и повествующим, «лицевой» частью повторенного или повествуемого можно еще провести между «преподносимым» и «смысловым содержанием». В классической гипотезе повторение в основном было бы вторичным и производным.