Пол Фейерабенд - Наука в свободном обществе

Рецензия Геллмана появилась в «Metaphilosophy», 1978 {14} . Этот текст впервые был опубликован в «Philosophy of the Social Sciences», 1978 [66]. Рецензии, на которые ссылается эта заметка, были опубликованы в осеннем выпуске этого же журнала ([91], [112] и [145]). Раздел 3 был переписан и сделаны сокращения в других разделах.

Соответствующие письма можно найти в архиве Лакатоса в Лондонской школе экономики.

Например, ни один из моих критиков не заметил, что я предлагаю анархизм как лекарство, а не в качестве собственной философии и говорю о периодах, когда рационализм является более предпочтительным (конец гл. 1 ПМ).

Тулмин и некоторые другие пытались показать широту своего кругозора посредством аналогичного «анализа».

Попперовская критика Гегеля исходит из предположения отом, что логика Гегеля содержитту упрощенную логику, в которой из противоречия следует все, что угодно, в то время как Гегель с самого начала подчеркивает различие между его логикой и «формальной логикой» его современников. Следовательно, все, что может сказать Поппер, это то, что логика Гегеля не является предпочитаемой им логикой, но он не может сказать, что эта логика неадекватна. Критика Карнапом Хайдеггера проще, но носит тот же самый характер. Он показывает, что знак отрицания пропозициональной логики используется не так, как употребляется «ничто» вхайдеггеровском «Ничто ничтит». Это действительно было бы возражением, если бы Хайдеггер намеревался описать функционирование знака отрицания, чего он, несомненно, не делает.

А что касается факта самокоррекции, то я вынужден напомнить Т, что сегодня многие ветви науки превратились в бизнес и их целью теперь является не поиск истины с помощью самокоррекции (если это и было когда-то целью), а поиск денег. Упадок представляется как успех в достижении именно этой цели, повсеместно воцаряются ложь и саморазрушение.

См. Уолтер Пэгл [129].

См. то, что я говорю о теоретической нагруженности в ответе Картойсу и Зухтингу.

См. его споры с Планком, перепечатанные в [147].

Я беру эти слова в кавычки, поскольку Мах всегда протестовал против того, чтобы его называли провозвестником новой «философии», что вполне согласовалось с его исследовательской практикой.

Заметим, что второе допущение является гипотезой , а не «предпосылкой» исследования. Его можно сравнить с предположением ученых-«объективистов» о том, что конечными строительными элементами материи являются упругие сферы, подобные бильярдным шарам. Оно дает начало исследованию, но не является неизменным стандартом его адекватности. Подвергая критике стандарты и «предпосылки» науки своего времени, Мах вовсе не намеревался заменить их какими-то другими догмами (это особенно наглядно проявляется в его примечаниях).

Эту особенность они разделяли с философами Просвещения — за исключением того, что писатели того периода сами изобретали свою философию, в то время как члены Венского кружка копировали извращенные идеи своих великих предшественников. Философы Просвещения занимались этикой, эстетикой, теологией, они обосновали новую антропологию и значительно расширили интеллектуальный горизонт своих современников. Ничего похожего нет в современной «научной» философии, которая выросла из Венского кружка (и попперианства) и занята главным образом физическими науками и неким извращенным представлением о человеке. Любой выход за эти границы представляет собой второсортную имитацию более ранних воззрений и поверхностен, как всякое подражание. Характерной особенностью всей этой деятельности является менторский тон, который появляется там, где воображение умирает и подменяется рутинными реакциями. Даже самое беглое сравнение между Поппером и, скажем, Лессингом обнаруживает разницу между подлинной просвещенностью и рабской имитацией ее внешних форм. (Кант, который хотел стать знаменитым и знал, что педантов признают быстрее, чем независимых мыслителей, в середине жизни изменил свой стиль. И он был прав: его три «Критики» принесли ему большой успех).

См. истолкование аппроксимаций ad hoc в ПМ, с. 75.

Цит. по: [143], с. 683 и сл.

Л. Розенфельд в [139], с. 117.