Пол Фейерабенд - Наука в свободном обществе

Здесь я описываю, главным образом, ситуацию в США, однако идеология, о которой идет речь, имеет гораздо более широкое распространение.

С эмансипацией женщин дело обстоит точно так же. Большая часть женщин стремится получить доступ к местам, занятым мужчинами, так что они вполне могут повторить, а если учесть их темперамент, то даже и превзойти идиотизм мужчин.

Это поняли китайские коммунисты, которые заставили и больницы, и медицинские училища использовать традиционную медицину наряду с западной медициной. Сходные средства могли бы использовать демократические правительства Запада, ибо нет надежды на то, что сама «внутренняя диалектика» западной медицины когда-нибудь приведет к столь же просвещенной позиции. Существует слишком много препятствий, как финансовых, так и связанных с «репутацией» западной науки. Однако правительства обязаны заботиться об улучшении условий жизни своих граждан, а это может быть достигнуто обычными средствами.

Достигнуть (частичного) отделения человека от его социальной среды и благодаря Зтому позволить ему увидеть ограниченность этой среды было одной из главных целей метода «дистанцирования» Брехта.

Похожую ошибку совершают те, кто рассматривает меня как попперианца или как бывшего попперианца.

См. мой ответ выше на с. 206 и далее.

Чтобы придать своему «анализу» видимость утонченности, они украшают его «свидетельствами», взятыми со стороны или из моих личных замечаний. Некоторые их комментарии по поводу этих надерганных кусочков фейерабендианы (которые сами они считают признаком глубокого понимания, см. с. 215) раскрывают их обычную неспособность понять предпосылки некоторого тезиса или позиции. Например, я выступаю за разделение науки и государства, но я говорю также о том, что государство должно вмешиваться, когда наука отбивается от рук. КЗ отсюда заключают, что у меня «противоречивый взгляд на государство». Но вмешательство совместимо с разделением, если оно пытается ввести это разделение, защитить его или восстановить в случае его нарушения. В других комментариях КЗ отвергают мою критику только потому, что она расходится с их партийной линией. Я высказал несколько едких замечаний по поводу действий левых студентов во время студенческой революции 60-х годов. КЗ не задаются вопросом о том, о каких действиях идет речь, они просто утверждают, что у меня отсутствует политическое чутье. Означает ли это, что «радикальные акции» всегда хороши, а их критик — полный идиот независимо от того, какими были эти акции? Перестает ли явная глупость быть глупостью, когда за нее выступают безответственные «радикалы»? У меня была возможность близко общаться со студентами-радикалами в Беркли, Лондоне и Берлине. Я довольно часто разговаривал с ними и был поражен их тактической наивностью, их пуританством и антигуманностью. В частности, в Беркли оппонентов не рассматривали как людей, которым просто нужна информация, их презирали и высмеивали. И этот политический онанизм продолжался до прихода Рональда Рейгана, который очень хорошо знал, как можно воспользоваться этим невежеством, чтобы превратить все движение в дурной сон. Для того чтобы стать реформатором, еще недостаточно иметь хорошие намерения, нужно знать еще некоторые вещи, нужно уметь приспособить абстрактную теорию к конкретным событиям и, прежде всего, нужно уважать людей, включая своих оппонентов. Затем КЗ выкапывают давний эпизод, чтобы завершить мой портрет: я перевел «Открытое общество» Поппера — его «главный вклад в холодную войну». Опять-таки здесь нет анализа (например, я мог бы перевести эту книгу для того, чтобы разоблачить Поппера перед немецкими марксистами, которые находились под впечатлением его эпистемологии, — это не было моим намерением, но могло бы быть). Есть лишь собрание грубых фактов и добавление их к стереотипу (я не удивился бы, если бы КЗ заявили, что в детстве я любил играть в солдатики, был лейтенантом немецкой армии и почти каждую неделю смотрел фильмы про самураев). Марксизм переживает серьезный упадок, если неясные фантазии считаются знанием и если избитые стереотипы, непонятые факты, искаженные цитаты и жалкие аргументы выдаются за анализ.

Издатель сообщил мне о том, что КЗ внесли изменения и исправления в свои рассуждения. Естественно, я не мог учесть их здесь.