Жак Лакан - Инстанция буквы в бессознательном (сборник)

Что же касается термина todeliver, то здесь вопрос о правильности перевода просто не возникает, потому что в подлиннике этого слова нет. Глядя в немецкий текст мы глазам своим не верили. Глагол этот в нем то ли автором, то ли наборщиком просто-напросто пропущен, и трудясь над переводом г-жа Макальпин его, сама о том не подозревая, вернула на место. Поистине заслуженное чувство удовлетворения должна была она испытать, обнаружив что оно так на руку ее теории!

Macalpine, op. cit., p. 361; 379–380.

Мы хотели бы спросить г-жу Макальпин (см. р. 391–392), действительно ли цифра 9, содержащаяся в обозначении величин столь различных, как часто повторяющиеся в анамнезе пациента сроки в 9 часов, 9 дней, 9 месяцев и 9 лет, или время суток, к которому тревога

пациента отнесла начало упомянутого выше лечения сном, или неоднократно возобновлявшиеся в этот же период анамнеза колебания между 4-мя и 5-ю часами — действительно ли цифра эта должна рассматриваться как составная часть, т. е. как символ выделенного ей воображаемого отношения, представляющего собой фантазм продолжения рода?

Вопрос представляет общий интерес, так как совершенно иным образом использует Фрейд в «Человеке с волками» форму цифры V — форму, сохраненную, по его мнению, памятью с момента сцены, свидетелем которой ребенок был в возрасте одного с половиной года, когда на нее указывала стрелка стенных часов, и повторявшуюся затем в форме крыльев бабочки, раздвинутых ног девушки и т. д.

См. введение к цит. соч., с. 13–19.

Интересно определить, где находится на этой схеме объект а, так как это помогло бы нам объяснить, что привносит этот объект в область реальности (область, которая его исключает).

Несмотря на всю тщательность, с которой мы с тех пор эту тему разрабатывали — утверждая, что область эта функционирует лишь будучи экранирована фантазмом — тема эта по-прежнему далеко не исчерпана.

Было бы небезынтересно убедиться, что схема R, казавшаяся тогда загадочной, но для тех, кто знает продолжение (а это касается всех, кто претендует на ее использование), ясная как день, представляет собой проекцию на плоскость.

Другими словами, точки, соответствующие буквенные обозначения которых — m, M, i, I — выбраны отнюдь не случайно и не по прихоти; точки, стоящие на линии единственного допустимого в этой схеме разреза (т. е. разреза mI, MI), ясно показывают, что разрез этот выкраивает из поля не что иное как ленту Мебиуса.

И этим все сказано, ибо поле занимает тем самым место фантазма, вся структура которого показана этим разрезом как на ладони.

Мы хотим сказать, что только разрез демонстрирует нам структуру всей поверхности, ибо только он позволяет выделить на ней два разнородных элемента, фигурирующих в нашем алгоритме фантазма (#0 а), а именно: S, перечеркнутое 5 ленты, которое следовало ожидать как раз здесь, где оно покрывает поле реальности R, и объект я, соответствующий полям/ и S.

Итак, именно в качестве того, что в фантазме представляет представление, т. е. в качестве изначально вытесненного субъекта, $, перечеркнутое 5 желания лежит здесь в основе поля реальности, а само поле это существует лишь благодаря выделению из него объекта а, который, однако, служит ему обрамлением.

Измеряя по этапам, вектор последовательности которых задается вторжением в поле R поля I , то, что в нашем тексте определяется исключительно как эффект нарциссизма, мы и мысли не допускаем о том, чтобы через какую-нибудь заднюю дверь, которую эти эффекты (читай: «система идентификации») могут в принципе теоретически обосновать, вернуть назад, в какой-бы то ни было форме, реальность.

Тот, кто знаком с нашими топологическими изысканиями (единственным оправданием которых как раз и служит необходимость выявить структуру фантазма), должен прекрасно знать, что в структуре ленты Мебиуса вовсе не должно оставаться ничего подлежащего измерению и что она, как и реальное, нас здесь интересующее, сводится к самому разрезу.

Данное примечание сделано с точки зрения наших нынешних топологических разработок (июль 1966 г.).

Вот текст: Einleitend babe ich dazu zu bemerken, doss bei der Genesis der betreffenden Entwicklung deren erste Anfange weit, vielleicht bis zum 18. Jahrhundert zurilckreichen, einertheils die Namen Fleschig und Schreber [подчеркнуто нами] (wahrscheinlich nicht in der Beschrankung aufje ein Individuum der betreffenden Familien) und anderntheils der Begriff des Seelenmords [в подлиннике выделено разрядкой] eine Hauptrolle spielen.