Яков Бромберг: Евреи и Евразия

Сионоцентризм разрешает автоматически все наболевшие проблемы русско-еврейского симбиоза. Для конструктивного взаимодействия необходима и выработка новой совместной геополитической стратегии, в основе которой — почвеннические тенденции среди обоих народов.

Это неведомое доселе новшество. Оно бы и сегодня не сбылось, не будь почвы под ногами у каждой из сторон. Тут еще общая однотипные ваххабиты в Чечне и ХАМАС на Ближнем востоке. И главное — уничтожающий всякую самобытность «новый мировой порядок»…

Волеизъявление израильтян на выборах — это вызов для России Путина не упустить шанс на выбивание Израиля из цепей либерально-демократического интернационала. Если Кремль намеревается стать вновь международным игроком, то ему дан шанс не плестись более в хвосте Вашингтона, насаждая «мирный процесс», а руководствуясь своими интересами, опираясь на силы сопротивления мондиализму в Израиле. И начинать следует с активного диалога с миллионом русскоязычных израильтян, большая часть которых, в соответствии с существующими законодательством, — граждане России.

Новая волна из Израиля сразу окажет воздействие на евреев в России. После ухода Гусинского не найдется больше активных и влиятельных противников новой стратегии. В свою очередь, позитивную роль здесь может сыграть неприязнь к Израилю администрации Буша.

Все факты и подводные течения ведут нас к мысли о неизбежности предлагаемого поворота. Нам мешает лишь оцепенение — следствие малодушия — привычка «плыть по течению» и отягощенность чувством безысходности пред лицом эфирного гиганта. Время проявить волю и стать творцом истории, а не ее пассивным субъектом.

Время работает против нас, покуда мы пребываем в колебаниях и нерешительности. Но вот перед нами обозначается великая задача. И кто знает — не ради этого ли великого часа свел русских с евреями с начала века Творец вселенной, чтобы вписали мы вместе новую страницу в историю победы рода людского над преследующем его змеем?..

2000 г.

Положительная оценка талантов и заслуг названных деятелей отнюдь не заставляет нас смягчить свое несогласие с основными элементами их общих идейно-политических установок и, в частности, свое отрицательное отношение к резким и недостойным приемам противоевразийской полемики некоторых из них.

Здесь мы хотели бы высказать только свое несогласие с современным вульгарно-демократическим, трафаретным и некритическим отрицанием монархии как «устаревшей», «отжившей» и т. п. Мы менее всего желали бы закрывать глаза на возможность и такого неприятия монархии, которое учитывает во всей полноте именно религиозную значительность и извечный трагизм вопроса, уже тысячелетия назад поставленного во всей его потрясающей остроте перед религиозной совестью еврейского народа пророком Самуилом (I кн. Царств [I кн. Самуил], гл. VIII, особ. ст. 7 и 8). Вопрос этот затронут и в евразийской литературе (например В.Н. Ильиным, Н.Н. Алексеевым)

Автору было бы крайне досадно, если бы настоящее место его работы было понято как попытка посмертной реабилитации довоенного политического порядка в Средней Европе. Но он в то же время сознает, что его мнения по этому вопросу в своих исходных точках слишком резко отличаются от господствующих в среде периферийной интеллигенции. Вышеизложенные соображения имели целью показать на конкретном примере устарелость и несостоятельность шаблонных утверждений, причинно связывающих распространенности бунтарских настроений среди еврейской интеллигенции с ее ощущением своей правовой и бытовой ущемленности.

Один молодой, но многообещающий сионистский профессор так прямо и обосновывает идею сионизма, как право на банальность.

Во время просмотра корректуры настоящей книги приходит известие о дезавуировании правительством Макдональда так называемой Бальфуровской декларации — этой основной хартии сионистских вольностей. Слабовольное и нерешительное «рабочее» правительство Англии оробеет перед шумными протестами сионистских вожаков и еще поторгуется. Но какой все же удар нанесен идиллическому сожительству сионистских чаяний и демократических умеренно-утопических идеалов!

Автор, которому по опыту известно, насколько опасно в настоящее время преувеличивать требования к читающей публике в смысле правильности уяснения истинных связей между понятиями империи, империализма и императорской власти, рискует здесь быть зачисленным в пропагаторы монархических идей. Он считает поэтому долгом заявить, что под империей в настоящей работе разумеется, независимо от образа правления, государство с обширной и разноплеменной территорией, разнообразием географических и климатических условий, мировой значительностью своих исторических судеб и экономических ресурсов и т. п. Под это определение мы подводим как Римскую державу до Цезаря, так и царство Чингисхана, Соединенные Штаты Сев. Америки и СССР. См. интересные соображения по данному вопросу у П.М. Бицилли о бессмертности империй (Совр. Зап., кн XXXII).