Мигель Унамуно - О трагическом чувстве жизни

Глас вопиющего в пустыне!

(Исаия XL, 3)

Пора заканчивать эти очерки, которые рискуют превратиться в сказку без конца. В течение нескольких лет я отправлял их в печать в виде отдельных статей, каждая из которых была почти импровизацией, так что когда я писал очередное из этих эссе, у меня не было под рукой тех, что ему предшествовали. В результате они -,как и жизнь, как и я сам - изобилуют внутренними противоречиями, по крайней мере, кажущимися.

Если я в чем и грешен, так это в том, что чрезмерно уснастил их чужими цитатами, многие из которых приводятся, кажется, несколько произвольно. Но я попытаюсь объяснить это еще раз.

Всего несколько лет спустя после того, как Господь Наш Дон Кихот совершил свое странствие по Испании, Якоб Беме {250} 250 Якоб Беме (1575-1624) - немецкий философ, по профессии сапожник, мистика и натурфилософия Беме оказали значительное влияние на немецкий романтизм. сказал ( Аврора , гл. XI, §75), что он пишет не повесть, которая была бы ему рассказана другими, но должен постоянно пребывать в этой брани и выдерживать в ней великие бои, в которых ему нередко приходилось быть побежденным, как и всем людям, а ниже (§83) он добавил, что хотя бы ему пришлось быть позорищем для мира и дьявола, все же надежда его - в Боге на будущую жизнь: «На Него возложу я упование мое, и не буду противиться Духу. Аминь». Вот и я тоже, подобно этому Кихоту немецкой мысли, не буду противиться Духу.

И потому я возвышаю свой голос, и пусть это будет глас вопиющего в пустыне, раздающийся отсюда, из университета Саламанки, который гордо зовется omnium scientiarium princeps {251} 251 Omnium scientiarium princeps - царь всех наук (лат.). , и который Карлейль назвал оплотом невежества, а один французский литератор недавно назвал университетом-призраком; из Испании, из той «страны сновидений, которые становятся явью, что была защитницей Европы и очагом рыцарского идеала», как сказал мне недавно в письме г-н Арчер М. Хантингтон {252} 252 Хантингтон Арчер Мильтон (1870-1955) - североамериканский испанист и библиограф, основатель Hispanic Society of America. , поэт; из Испании, которая в XVI столетии стала во главе Контрреформации. И об этом не следует забывать!

В четвертом из этих эссе я говорил вам о сущности католицизма. А рассуществлению католицизма, то есть раскатоличиванию Европы, способствовали Ренессанс, Реформа и Революция, они сменили идеал вечной загробной жизни на идеалы прогресса, разума, науки - или вернее Науки, с большой буквы - и, наконец, культуры - идеал, который сегодня является наиболее общепризнанным.

Во второй половине прошлого, XIX, столетия, в эпоху антифилософскую и техницистскую, в эпоху господства близорукой специализации и исторического материализма, этот идеал стал причиной даже не столько популяризации науки, сколько научной - или вернее наукоубийственной - пошлости, которая процветала в дешевых и сектантских демократических библиотеках. Наука стремилась популяризироваться, как если бы это она должна была спуститься к народу и служить его страстям, а не народ должен был возвыситься до нее, а с ее помощью - еще выше, к новым и более фундаментальным желаниям.

Все это заставило Брюнетьера заговорить о банкротстве науки, и эта наука, или то, во что она превратилась, действительно обанкротилась. Не зная удовлетворения, она неустанно искала счастья, и не нашла его ни в богатстве, ни в знании, ни в могуществе, ни в удовольствии, ни в смирении, ни в моральной добросовестности, ни в культуре. И тогда пришел пессимизм.

Прогресизм тоже не приносил удовлетворения. Идти по пути Прогресса? Но для чего? Человек не находил удовлетворения в рациональном, Kulturkampf {253} 253 Kulturkampf - борьба за Культуру (нем.). ему было не достаточно; ему нужна была конечная цель жизни, ведь то, что я называю конечной целью, есть истинное δντωζ δν {254} 254 подлинное сущее (греч.). . И пресловутая maladie du siecle {255} 255 Maladie du siecle - болезнь века (франц.). , которую предвещал Руссо и изобличает ясно, как никто другой, Оберман Сенанкура, была и есть не что иное, как утрата веры в бессмертие души, в человеческую цель Вселенной.

Ее символом, ее истинным символом является вымышленное существо - доктор Фауст. Этот бессмертный доктор Фауст появляется у нас уже в начале XVII столетия, в 1604 г., благодаря творчеству Ренессанса и Реформы, а также поэтическому гению Кристофера Марло {256} 256 Кристофер Марло (1564-93) - английский драматург. Освобождение личности от аскетическрй средневековой морали, богоборческий пафос характеризуют трагедии «Тамерлан Великий» и «Трагическая история доктора Фауста». Предполагаемый соавтор У. Шекспира в некоторых ранних пьесах. , это тот самый Фауст, которого вновь откроет Гете, хотя в каком-то отношении более бодрый и свежий. А рядом с Фаустом появляется Мефистофель, которому Фауст задает вопрос: «Зачем ему нужна моя душа?». И тот отвечает ему: «Расширить царство». «Это - и есть причина, что он стремится так нас искушать?», - снова спрашивает доктор, и дух зла отвечает: « Solamen miseris sodas habuisse doloris », что в плохом переводе на испанский означает: «Утешение для несчастных - иметь сотоварищей в скорби». «Где мы, там - ад, и там, где ад, мы - вечно», - добавляет Мефистофель, а Фауст говорит, что ад - выдумка, и спрашивает его, кто создал мир. И этот трагический доктор, которого терзает та же самая страсть, что и нас, в конце концов нашел Елену, а Елена это не что иное, как ренессансная Культура, хотя Марло, возможно, и не подозревал об этом. И там, в этом Фаусте Марло, есть одна сцена, которая стоит всей второй части Фауста Гете. Фауст говорит Елене: «Елена, поцелуй меня! О, дай бессмертье мне единым поцелуем.(Целует ее.) Моя душа исторгнута ее устами; вот она летит, смотрите! Верни мне душу, о, верни, Елена! Здесь жить хочу, в устах твоих, в них Небо, все, что не есть Елена, сорный прах» .