[1]
Несомненно, то обстоятельство, что тоталитарное правление, несмотря на свой явно преступный характер, опирается на массовую поддержку, вызывает большую тревогу. Неудивительно поэтому, что ученые, а также государственные деятели нередко отказываются признать этот факт. Первые ссылаются на магическое воздействие пропаганды и методы промывания мозгов, а вторые просто отрицают данное обстоятельство, как это, например, неоднократно делал Аденауэр. Недавно опубликованные секретные доклады о состоянии общественного мнения в Германии во время войны (с 1939 по 1944 г.), подготовленные службой безопасности СС (Meldungen aus dem Reich. Auswahl aus den Geheimen Lageberichten des Sicherheitsdienstes der SS 1939–1944 / H. Boberach (Hrsg.) Neuwied; B., 1965), очень показательны в этом отношении. Они демонстрируют, во-первых, что население было очень хорошо информировано о так называемых тайнах — массовых убийствах евреев в Польше, подготовке нападения на Россию и т. д., а во-вторых, ту "степень, в которой подвергаемые пропагандистской обработке сохраняли способность к формированию независимых суждений" (см. S. XVIII–XIX). Все дело в том, однако, что все это ни в малейшей степени не ослабляло общей поддержки гитлеровского режима. Совершенно очевидно, что массовая поддержка тоталитаризма не проистекает ни из невежества, ни из процесса промывания мозгов. в России это произошло в 1929 г., который сейчас зачастую называют «второй революцией», а в Германии — в 1933 г.
Часть всей этой истории завершилась с поражением нацистской Германии. Возникло ощущение, что наступил первый благоприятный момент для того, чтобы взглянуть на современные события и взглядом историка, смотрящего назад, и пристальным аналитическим взором политолога, что впервые появилась возможность попытаться рассказать о происшедшем и понять его, еще не sine ira et studio, еще со скорбью и печалью, и потому сетуя, но уже не пребывая в безмолвном возмущении и бессильном ужасе (я сохранила в этом издании первоначальное «Предисловие» для того, чтобы передать настроение тех лет). Во всяком случае, это был первый момент, когда можно было оформить и обдумать те вопросы, с которыми мое поколение вынуждено было прожить лучшую часть своей взрослой жизни: Что произошло? Почему это произошло? Как это могло случиться? Ведь после поражения Германии, приведшего страну к разрухе, а нацию к «нулевой точке» ее истории, остались нетронутыми горы бумаг, огромное количество материала по каждому аспекту ее жизни в те 12 лет, которые ухитрился просуществовать Tausendjahriges Reich Гитлера. Первые обильные выборки из этого embarras de richesses, которое и сегодня остается недостаточно изученным и преданным гласности, начали появляться в связи с Нюрнбергским процессом над главными военными преступниками в 1946 г. Они содержались в двенадцати томах издания «Нацистский заговор и агрессия». [2] С самого начала в основу исследования и публикации документального материала был положен интерес к преступной деятельности, а отбор обычно определялся целями преследования военных преступников. В результате значительная часть наиболее интересного материала выпала из сферы внимания. Та книга, что упоминается в сноске 1, является приятным исключением из этого правила.
Значительно более обширный, документальный и прочий материал, имеющий отношение к нацистскому режиму, появился в библиотеках и архивах к тому времени, когда в 1958 г. вышло второе (в бумажной обложке) издание этой книги. То, что я узнала тогда, было достаточно интересным, но вряд ли побуждало к каким-либо существенным изменениям в характере анализа или в аргументации моего первоначального текста. Представлялось целесообразным внести многочисленные дополнения и произвести замены цитат в сносках, и текст значительно расширился. Но все эти изменения имели сугубо технический характер. В 1949 г. нюрнбергские документы были известны только отчасти и в английских переводах, а значительное число книг, памфлетов и журналов, публиковавшихся в Германии между 1933 и 1945 гг., не были доступны вообще. В целом ряде дополнений я также учла некоторые из наиболее важных событий, происшедших после смерти Сталина, — такие, как кризис, связанный с выбором преемника, и речь Хрущева на XX съезде КПСС, — а заодно и новую информацию о сталинском режиме, содержавшуюся в последних публикациях. Таким образом я пересмотрела часть третью и последнюю главу части второй, а часть первая, посвященная антисемитизму, и первые четыре главы об империализме остались нетронутыми. Кроме того, в это время у меня появились некоторые воззрения чисто теоретического характера, тесно связанные с моим анализом элементов тотального господства, которых не было, когда я заканчивала рукопись этой книги, завершавшуюся довольно непоследовательными «Заключительными замечаниями». Последняя глава данного издания — «Идеология и террор» — заменила эти «Замечания», которые, в той мере, в какой они казались обоснованными, переместились в другие главы. Ко второму изданию я добавила «Эпилог», где я кратко рассмотрела ситуацию введения русской системы в странах-сателлитах, а также Венгерскую революцию. Этот текст, написанный много позднее, отличался по тональности, поскольку был связан с современными ему событиями, и к настоящему времени во многом устарел. Сейчас я сняла его, и это единственное существенное изменение в данном издании по сравнению со вторым изданием (в бумажной обложке).
Читать дальше