Николай Плавильщиков - Человечек в колбе

Но Карл был снова разбит, снова он потерял власть (а с ней и голову), снова войска Кромвеля заняли Оксфорд. А с Кромвелем вернулся и Брент, теперь уже не побежденный, а победитель.

Брент не был великодушен, но у него нехватало смелости на прямое нападение. Он подговорил кучку горожан, растолковав им, что Гарвей не только любимец короля, но и еретик, а с еретиками сторонники Кромвеля обращались не очень-то ласково. Толпа разграбила и подожгла дом Гарвея. В клубах дыма, в языках пламени, под дикие крики бесновавшейся толпы погибло все.

Гарвей остался на улице. Но это было еще полбеды. Он потерял библиотеку, рукописи, рисунки, препараты, инструменты. Он лишился не только оружия охотника, но и всех своих охотничьих трофеев, накопленных за время последней великой охоты за яйцом.

Что оставалось делать Гарвею? К счастью, у него были братья, а у братьев — большое торговое дело. Они дали Гарвею пай в торговле. Вскоре у врача завелись кое-какие деньжонки, которые быстро росли.

Гарвей переехал в предместье Ламбет, но научной работы не прекратил и сотнями изводил куриные яйца. Ланей уже не было. Пришлось заменить этих благородных животных более простыми — кроликами, собаками, кошками. И тут Гарвей познал на опыте, что у кролика, у кошки, у собаки развитие зародыша мало чем отличалось от такового у красавицы-лани.

Гарвей грустил в Ламбете, но по праздникам он позволял себе маленькое развлечение. Он ездил в гости к брату Элиабу, в деревню близ Ричмонда. Здесь он немножко гулял, а больше сидел вдвоем с братом и пил кофе. А когда брат навещал Гарвея, повторялось то же — братья сидели и пили кофе.

Кофейник — вот что только и украшало жизнь Гарвея. Больше никаких удовольствий и развлечений у него не было.

Проводя время то за кофейником, то за лабораторным столом, Гарвей вскоре накопил кое-какие научные материалы. Снова росли пачки листков записей и рисунков, и снова Гарвей медлил.

Он хорошо помнил все неприятности, обрушившиеся на него после опубликования книги о кровообращении. Но тогда он был сравнительно молод и бодр духом, а теперь старость и невзгоды брали свое. Гарвей боялся борьбы, боялся криков и нападок, его не привлекал шум славы. Он ничего уже не хотел, ничего, кроме… чашки кофе.

— Зачем мне оставлять мое тихое пристанище? Зачем снова нестись по бурному житейскому морю? Дайте мне дожить в спокойствии. Ведь я заплатил за него дорогой ценой!

Ученик и друг Гарвея, доктор Энт, не отставал от старика. И он, выпив в течение ряда дней и недель неимоверное количество чашек кофе, сломил упрямство Гарвея, мечтавшего о покое, — книга была сдана в печать.

«О произрождении» — вот как называлась эта книга. Большая часть ее была написана по памяти, так как материалы — самые главные — погибли во время пожара.

На обложке книги красовалась виньетка: Юпитер — держит в руках яйцо, а из яйца выходят паук, бабочка, змея, птица, рыба и ребенок. Надпись гласила: «Все из яйца!»

Гарвей напрасно боялся житейских бурь, — книгу приняли очень хорошо, и никаких нападок на автора ее, кроме мелких замечаний, не было. Гарвей мог спокойно продолжать пить свое кофе.

Это был последний листок в лавровый венок Гарвея. Через шесть лет он умер. Он завещал все свое состояние (денег у него к этому времени набралось порядочно) различным научным учреждениям, а свой кофейник — брату Элиабу. «В воспоминание о счастливых минутах, которые мы проводили вместе, опоражнивая его», — гласил особый пункт завещания.

«Все из яйца!» — вот клич, брошенный Гарвеем в мир.

Казалось, все хорошо, все благополучно. Казалось, гарвеевский лозунг прекратит все споры и пререкания.

Увы!

Все из яйца — да, это так. Но… откуда взялось само яйцо?

Не Гарвею было суждено разрешить эту загадку. Да он и не мог сделать этого — он вовсе не был противником самозарождения.

Война не прекращалась. То тут, то там раздавались голоса против самозарождения, то тут, то там вспыхивали ссоры и стычки охотников за яйцом. Одна за другой сдавались позиции — звери, птицы, рыбы, лягушки и ящерицы, змеи — здесь нет самозарождения. Реди разрушил многое во взглядах на самозарождение насекомых, Гарвей выкинул лозунг: все живое из яйца!

Но оставались еще всякие черви, в том числе и разнообразные паразиты кишек животных. О них не спорили, не спорили — пока.

— Они самозарождаются! — вот общее мнение.