Евгений Черносвитов - Формула смерти. Издание третье, исправленное и дополненное

Здесь же нужно сказать о нелепых несчастных случаях, которые закончились смертью , происшедших с мужчинами в их роковой период, и, прямо связанные с их профессиональной деятельностью.

Работники ГИБДД знают, что часто автокатастрофы с трагическим исходом, совершают по нелепости опытные водители с большим стажем. Я здесь приведу несколько примеров из моей судебно-медицинской практики, которые также характеризовались, как нелепые. Так, я дважды вскрывал трупы опытных кровельщиков, упавших с крыш (с которых даже человеку, ни разу не приходившемуся лазить по крышам, вряд ли бы удалось упасть). Дело выглядело так, что сотрудники милиции проводили тщательное расследование, чтобы исключить намеренное убийство! Около десятка трупов я вскрыл, лесорубов также с большим стажем, задавленных спиленным ими деревом. Следственные работники также исключали намеренное убийство. Вскрыл несколько трупов опытных рыбаков, утонувших при «странных» обстоятельствах (поскользнулись на палубе и упали за борт и утонули, хотя отлично умели плавать). Один громадный стекольщик, взял очередное стекло для резки, ноги у него внезапно подогнулись в коленях и он шеей ударился о край стекла, который достиг, таким образом, его шейных позвонков. Один мой «клиент» подрабатывал (он жил в деревне) тем, что колол свиней, а потом их опаливал паяльной лампой. Погиб от взрыва лампы. Техническая экспертиза лампы так и не смогла объяснить, почему лампа взорвалась. Было у меня и два вскрытия трупов охотников, застреливших себя нечаянно при чистке ружей. Мой хороший знакомый, бывший однокурсник, ныне известный на Дальнем Востоке военный судебно-медицинский эксперт, полковник Сергей Васильевич Афонников, рассказал, что и среди военных бывают самострелы со смертельным исходом при чистке оружия. Бывший чемпион Дальнего Востока по плаванию, преподаватель ХГМИ, утонул в бассейне во время обычной для него ежедневной тренировки. С сердцем и сосудами на вскрытии все было в порядке!

Я мог бы привести еще не одну дюжину нелепых смертей по профессии.

Мужская трагедия отличается от женской трагедии еще одним важным параметром. Если у женщины, повторяю, трагический период, как правило, длится не более трех лет и биологический возраст совпадает с паспортным, то у мужчин этот период может растянуться на 10 лет, при том, что биологический возраст мужчин чаще не совпадает с паспортным. Прав Владимир Высоцкий, когда написал:

Сам, Владимир Семенович умер строго по графику – в 42 года . Не вышел из смертельного «графика» и Василий Макарович Шукшин. Он умер 45-ти летним. Интересные слова о трагическом возрасте написал Шукшин в рассказе «Гена Пройдисвет». Он пишет: «Мужик, он ведь как: достиг возраста – и смяк телом. А башка ишо ясная – какие-нибудь вопросы хочет решать. Вот и начинается: один на вино напирает – башку туманит, чтоб она ни в какие вопросы не тыкалась, другой… Миколай вон Алфимов, знаешь ведь его? – историю колхоза стал писать. Кто куда, лишь бы голова не пустовала. А Григорий наш, вишь, в бога ударился».

У В. М. Шукшина много точных и ярких слов сказано и о критическом возрасте мужчины, и о его переживаниях. И в романах и кино повестях, и в рассказах. Вот еще один рассказ, очень образно назван: « Билетик на второй сеанс». Герой его, Тимофей Худяков начинает понимать, что жизнь его заканчивается. Шукшин так начинает этот рассказ: «Последнее время что-то совсем неладно было на душе у Тимофея Худякова – опостылело все на свете. Так бы вот встал на четвереньки, и зарычал бы, и залаял, и головой бы замотал. Может, заплакал бы». Тимофей вдруг начал понимать, что жизнь прожита им зря. И впереди – тоже бессмыслица: «Вот – жил, подошел к концу… Этот остаток в десять-двенадцать лет, это уже не жизнь, а так – обглоданный мосол под крыльцом – лежит, а к чему? Да и вся жизнь, как раздумаешься, – тьфу!» А, ведь, прожил жизнь, как все. Семья хорошая, с достатком. Детей вырастил и выучил. А – не доволен! Судьбу ругает. Бога ругает. Только в конце рассказа понимаем, почему в душе у Тимофея «полный разлад». Все дело в том, что он хорошо знает: билетика на второй сеанс (на вторую жизнь, пусть такую же бессмысленную, какой была первая жизнь) ему никто не даст! Умирать, как мы видим, Тимофею страшно.