Жан-Анри Фабр - Жизнь насекомых. Рассказы энтомолога

С каждым днем все заметнее сказывается работа личинок. Мясо словно тает, и вскоре трубка заполняется жидкостью — чем-то вроде бульона. Если бы я опрокинул трубку, то все вылилось бы до последней капли. Не приходится думать, что мясо разжижилось от разложения: ведь в соседней трубке оно осталось сухим. На мясо подействовали выделения личинок.

С крутым яичным белком результаты еще лучше. Положенные в трубку с личинками люцилии, кусочки белка растворяются и превращаются в бесцветную жидкость. Он делается так жидок, что личинки в нем тонут. А в соседней трубке такой белок остается твердым: в ней нет личинок.

Подобные же изменения происходят с клейковиной злаков, фибрином крови, казеином, легумином бобов. Выкармливаемые одним из этих белковых веществ личинки благоденствуют, если только не утонут в слишком жидком растворе. Это случается редко: обычно в трубочке образуется нечто вроде жидкой кашицы.

Во всяком случае несомненно, что личинки сначала растворяют свою пищу соком, выделяемым из рта. Постоянно двигаясь, ротовые крючки служат своеобразным поршнем. Всякая точка, к которой прикоснутся крючки, получает немного сока, растворяющего пищу в этой самой точке.

Грубо говоря, переваривать пищу означает превращать ее в жидкость. А потому можно сказать, что личинка переваривает прежде, чем съесть.

Вот еще одно из доказательств. Если труп, например, крота оставить лежать прикрытым колпаком из металлической сетки, то он высохнет на солнце. В процессе разложения в трупе, конечно, образуются жидкости, но они быстро испаряются, едва смочив песок, на котором лежит труп. Нет колпака, и через несколько дней под трупом появляется столько жидкости, что она пропитывает весь песок. Труп разжижен личинками люцилии.

Я закончу описанием поразившего меня зрелища. У меня был труп ужа длиной больше метра. Пришлось свернуть его в два кольца, иначе эта громадина не умещалась в миске. Когда работа личинок была в полном разгаре, то вся миска превратилась в лужу, в которой барахтались бесчисленные личинки. Песок пропитался жидкостью и превратился в грязь, словно после ливня. Из дырочки в дне капал сок... Это стоило посмотреть!

Муха-саркофага заметно отличается от люцилий по одежде, но образ жизни у нее тот же. Это пепельно-серая муха с бурыми полосками на спине и серебристым отливом на брюшке, украшенном шашечным рисунком. Она крупнее люцилии, и глаза у нее кроваво-красные. Ее научное имя «саркофага» обозначает «пожирательница мяса». Обычно ее называют серой падальной мухой.

Запомните, что саркофаги вовсе не те любительницы падали, которые летят в наши дома и заселяют своими личинками оказавшееся незакрытым мясо. Те синие падальные мухи, более крупные и синего цвета. Серая же муха — саркофага — предпочитает открытый воздух и летает вместе с люцилиями. Все же она залетает и в дома, когда снаружи нет поживы или вблизи окна окажется соблазнительная добыча. Видно, однако, что здесь ей как-то не по себе: отложив яйца, саркофага спешит на волю.

Я кладу на открытое окно кусок мяса. Прилетает серая муха и откладывает на него яйца. В моем кабинете — куча личинок ос, удушенных в их подземных гнездах: они нужны мне для моих исследований. Саркофага почуяла добычу, прилетела, нашла эту жирную кучу и отложила на нее яйца. Она завладела остатками крутого яйца, заготовленного для люцилий. Ей хорошо все, содержащее белок: от мертвого шелковичного червя до кашки из фасоли. Но все же она предпочитает трупы животных.

Вместе с люцилиями эта муха усердно навещает мои миски, осматривает трупы ужей, улетает и прилетает, откладывает яйца. Следить за ней на огороде не так удобно, как в комнатах. Я кладу кусок мяса на окно в кабинете: здесь легче вести наблюдения. Меня навещают два вида саркофаг: серая и краснозадая, с красным кончиком брюшка. Серых саркофаг гораздо больше. Удивительно быстро они проделывают свои дела. В два приема — «зз! зз!» — кончик брюшка прикасается к мясу, и все готово. Кучка крохотных личинок копошится и расползается так быстро, что я не успеваю взять лупу и пересчитать их. На первый взгляд, их было около дюжины, рожденных в один момент.