Жан-Анри Фабр - Жизнь насекомых. Рассказы энтомолога

Люцилия краснохвостая самая крупная из них, и она же, как кажется, самая ранняя: 23 апреля я вижу ее откладывающей яйца. Пристроившись в спинном канале бараньей шейки, она откладывает яйца на спинной мозг. Я вижу ее красные глаза и серебристую мордочку: муха сидит в темноте спинного канала. Пробыв там больше часа, она, наконец, выходит. Я собираю все ее яйца, вынимая из канала мозг, на который они отложены. Сосчитать их невозможно: они образуют плотную массу. Самое лучшее — воспитать личинок, а потом подсчитать коконы-бочоночки.

Так я и сделал и насчитывал сто пятьдесят семь штук. Очевидно, это наименьшее количество: позже я узнал, что люцилия откладывает яйца в несколько приемов. Прелестная семейка, обещающая в будущем полчища мух.

Как и другие трупные мухи, люцилии не откладывают яиц на открытые места: солнце вредно нежным зародышам. Они предпочитают нижнюю сторону трупа, если смогут туда пробраться. Приподняв осторожно крота, я вижу самок, откладывающих яйца. Они так заняты своим делом, что не замечают перемены в освещении. Ощупывая крота концом яйцеклада, муха старается поместить яйцо поглубже, в какую-нибудь складку. Тут же ползают муравьи, хватающие яйца прямо из-под яйцеклада. Люцилии не обращают на это никакого внимания. Они словно знают, что им не страшно мелкое воровство: так много яиц они откладывают.

Через несколько дней я снова приподнимаю труп. Там среди гнили то высовываются, то снова прячутся тысячи острых головок. Отвратительное зрелище!

Свернутый кольцом труп большого ужа заполняет всю миску. Люцилий здесь много, и каждую минуту прилетают новые. Они занимают место между другими и принимаются откладывать яйца. Заселение, ужа идет так быстро, что в одно утро вся складка, образовавшаяся при сгибании змеи в кольцо, была уложена сплошной массой яиц. Сняв бумажкой эту белую полосу, я раскладываю яйца по стеклянным трубочкам с пищей для личинок.

Личинки вылупляются через сутки. Первый вопрос: как они кормятся? Я хорошо знаю, что им дать, но совершенно не понимаю, как они едят. У меня есть основания сомневаться в том, едят ли они, в точном смысле этого слова.

Рассмотрим подросшую личинку. Это обыкновенная мушиная личинка: удлиненный конус, приостренный спереди, усеченный на заднем конце, где видны дыхательные отверстия — две маленькие рыжие точки. Передний конец личинки называют головой, хотя ничего свойственного голове здесь нет. Только ротовое отверстие, вооруженное двумя черными крючками, скользящими в прозрачном чехле: они то немного выдаются наружу, то снова прячутся. Крючки эти не перекрещиваются, даже не соприкасаются, они действуют параллельно, и жевать ими нельзя. Они служат органами передвижения: упираясь ими во что-нибудь и скорчиваясь, личинка подтягивает вперед свое тело. Так она ползает.

Посадив личинку на кусочек мяса, последим за ней в лупу. Мы увидим, что личинка ползает, то поднимая, то опуская голову и каждый раз упираясь в мясо крючками. Если она остается на месте, то передняя часть ее тела постоянно изгибается и как бы исследует пространство. Острая голова то подается вперед, то отодвигается назад, крючки то выдвигаются, то прячутся. Я ни разу не видел, чтобы личинка отгрызла и съела хоть крошечку мяса. Каждую минуту при движении крючки ее опираются на мясо, но никогда не отрывают от него даже маленького кусочка.

Личинка между тем растет и толстеет. Как же питается этот странный едок? Если он не ест, то должен пить, и его пища тогда — бульон. Но твердая еда — говядина — сама собой в суп не превратится. Попытаемся узнать секрет этой кухарки.

Кусочек мяса величиной с орех я кладу в стеклянную трубочку, запаянную с одного конца. Предварительно я обсушил этот кусочек на пропускной бумаге. На этот запас провизии кладу около двухсот яиц люцилии, затыкаю трубку ватой и ставлю ее отвесно. Рядом — такая же трубка, но без яиц. Проходит два-три дня. Поразительные результаты! Обсушенная на пропускной бумаге говядина теперь так размокла, что личинки, ползая по стеклу, оставляют следы. Говядина в другой трубке остается сухой.