Патрик Уайт - Фосс

На следующее утро в тоннеле красного света и склонившихся трав Фосс покинул Бойла, который долго стоял и грустно смотрел вслед уходящей кавалькаде жертвенных животных и преданных соратников, будто его бросили на обочине жизни как старый сапог.

Неожиданно день воссиял ослепительным блеском, словно драгоценный камень квадратной огранки, заключив участников экспедиции в почти неподвижную тюрьму из ярко-голубого великолепия. Скорость продвижения, как и количество поднятой пыли, не особо впечатляла. Козы явно пришли в недоумение от чрезвычайного безрассудства людей. Овцы, напротив, заподозрили их в глупости, бредя сквозь кусты и оставляя на них клочья шерсти, и покорились, потому что блеять прекратили. Величавые люди двигались кругами, исправляя промахи со стороны скота, длинные кнуты иногда застревали в рогах. Людям их роль нравилась, хотя ближе к полудню осмысленность происходящего стала от них ускользать, и плотно сбитое стадо потной живности растеклось по равнине.

После полуденного привала, проведенного в тени кустов акации бригалоу, Фосс созвал людей и разделил отряд на три части: овцы с козами, коровы и вьючные животные. С тех пор каждая группа двигалась с разной скоростью по руслу реки, которую Бойл назвал К. Сам Фосс поехал вперед с двумя аборигенами, Дугалдом и Джеки, вмиг сбросив лишние заботы и окрепнув благодаря лицезрению бескрайних просторов.

Со своими верными подданными он был совершенно счастлив.

– Зря ты так нарядился, – сказал немец старику. – Теперь вместе с жизнью ты лишишься и пиджака!

И он расхохотался.

Черный старик последовал его примеру, слегка подпрыгивая на своей серой лошадке. Прежде с ним никто так не разговаривал. Впрочем, в словах белого человека наблюдалось некое отсутствие ожидаемого, и старик его дичился.

Белый человек пел:

Немец умолк, задумался и продолжил петь:

Он был очень доволен своей песней. Он пел ее, глядя в небо.

Все это время младший туземец без умолку болтал со своим наставником, Дугалдом, который заблудился между мирами. Белый человек смеялся.

– Ach, Dugald, Wörter haben keine Bedeutung. Sinnlos! [19] Да, Дугалд, слова не имеют никакого значения. Без смысла! ( Нем. ) Чепуха, – добавил он и спросил: – Ты понимаешь чепуху?

Дугалд робко улыбался. Им было хорошо вместе.

Свет смягчился и уже не слепил глаза. Фосс думал, как будет разговаривать с Лорой Тревельян, ведь прежде им не довелось беседовать, используя искренние, простые слова, которые передают сокровенную суть реальности: как хлеб, к примеру, или вода. Одержимые противоборством своих душ, они потрясали сверкающими мечами абстрактных рассуждений, забывая при этом об общей потребности в хлебе насущном. «Теперь мы будем понимать друг друга», – сказал он, оглядевшись по сторонам. В этот час полнота жизни охватила и пересохшее русло с лужами зеленовато-бурой воды, и заросли побелевшей на солнце травы, шелестящей среди кустов, и уродливых громадных ящериц и скромных птиц. Благодаря бракосочетанию света и тени на бескрайних просторах палевой страны, которой он постепенно овладевал, все наконец решится.

Его почти чувственно-обнадеживающее видение развеял младший абориген, который скатился с лошади в пересохшую лужу и принялся колотить по ней палкой. Блики на лоснящейся коже юноши неистово метались.

– Джеки убить ящерица, – объяснил Дугалд.

Ящерица была некрупная, с шипастым хвостом. Отдав свою жизнь быстро и достойно, она теперь лежала кверху белым брюшком. Из разбитого рта сочилась темная кровь.

Трое мужчин продолжили путь. Двое аборигенов переговаривались друг с другом. Голый Джеки радостно ухмылялся и размахивал твердой ящерицей, держа ее за хвост.

– Что он будет с ней делать? – спросил Фосс у Дугалда.

Старик сунул костлявый палец в рот. Седое небритое лицо корчилось от смеха.

– Ее действительно можно есть? – поинтересовался немец.

Дугалд подтвердил съедобность ящерицы, помахав черным, длинным, как палка, пальцем.