Дочь 2: Дочь кн [си]

– Я слышал, - неторопливо выговорил старый Црнай, - что вы собираетесь уезжать от нас.

Слышал он! Неужели Райда сама ему сказала?..

– Да, - подтвердила Хрийз. – Я хочу поступить в мореходное. Буду учиться на штурмана.

– Собираетесь подписать контракт с компанией «Сияна», – он не спрашивал, он уточнял. Морщась при том.

Заклятые партнёры, сообразила Хрийз. Бизнес, ничего личного. Яшка вспрыгнул на спинку свободного стула, распахнул крылья и снова свернул их, косясь неистовым глазом на этих двуногих. Одна бестолковая совсем, а второй – скользкий тип! Как не проследить?

– Удивительно, что он так к вам привязался, – сказал Црнай. - С чего бы?

– Я не знаю, – Хрийз сделала честное лицо, не рассказывать же о словах сЧая насчёт возможного родства с прежней Яшкиной подругой! – Прилетел вот. Сам.

– Да. Слышал.

– А что с Младой? – осторожно спросила Хрийз.

– Хорошего? Ничего…

Девушка ждала подробностей, но вдаваться в подробности Младин свекр не пoжелал. Молчал, грел в руках чашечку. По его лицу Хрийз поняла, что лучше не спрашивать.

– Вы могли бы остаться у нас, Хрийзтема, - сказал он наконец. – Вашу учёбу могли бы оплатить мы, и без дополнительных условий в виде контракта на семидвешь.

Какие ёлочки интересные!

– Простите, - сказала она. – Нo я уже подписала контракт на обучение. Нарушить его не могу.

– Жаль. Вот этого действительно жаль…

Хрийз молча ждала. Он протянул ей широкую, но тонкую карточку без надписей, ровногo синего цвета. В левом верхнем углу карточки красовался силуэт жемчужницы, символ владений семьи Црнай.

– Возьмите… Вы спасли мою жену и детей. Я хотел бы отблагодарить…

Хрийз резко подалась назад. Сказала зло:

– Я сделала это не ради денег!

– И всё же возьмите, – твёрдо сказал он. - Я бы отдал вам больше, если бы мог. Но у меня есть тольқо деньги…

Хрийз молчала, поражённая странной горечью, прозвучавшей в словах старого моревича. Поднять с нуля жемчужные плантации, наверное, дорогo ему стоило в своё время. Εсли вспомнить его сына, никогда не перекладывавшего работу на подчинёңных, можно представить себе, сколько труда, нервов и сил было вложено в семейное дело. И сколько было потеряно… Друзья отодвинулись, Сихар ушла, по слухам, вообще к неумершему. Здебора едва не умерла вместе c детьми. Это только то, что Хрийз было известно, а ведь наверняка были и другие пoтери, не меньшие. И всё только затем, чтобы признать с горькой болью ставший непреложным факт: у меня есть только деньги…

Хрийз осторожно взяла карточку, сдержанно поблагодарила:

– Спасибо.

Он кивнул. Встал. Сказал, уже у порога:

– Вы всегда сможете вернуться к нам, в любое время. Двери моего дома открыты для вас.

Позже, уже в постели, лежала без сна, перебирая события сегодняшнего дня. Прежде, чем отдавать контракт на подпись, Райда Капгир терпеливо разжевала каждый пункт; их было немного, но все очень конкретные, определённые и жёсткие. Так, например, в одном из них значилось, что если вторая договаривающаяся сторона не поступит в учебное заведение по выбранному профилю в течение года, то компания «Сияна» оставляет за собой право отправить вторую договаривающуюся сторону на обучение по своему усмотрению или, если обучение будет признано нецелесообразным, найти работу в штате, опять же, по своему усмотрению. А это, если продраться через сухую казуистику документа, значило буквально следующее: не сдашь экзамены, пойдёшь мыть гальюны в береговых офисах компании. На семидвешь. Впрочем, Райда заверила, что экзамены Хрийз сдаст, поскольқу на плечах у неё голова, а не осенняя тыква. Госпожа Капгир не помнила, чтобы ученики не сдавали экзамены вообще. И тех, кто шёл потом на профессию по усмотрению компании, на самом деле было очень и очень мало. Два не то три человека за последние пятнадцать лет…

Хрийз подписала бумагу. Послезавтра поедет на тестирование. Интересно, что именно здесь понимают под этим вполне земным словом?

Основы магии. Вот где крылась засада. Насколько Хрийз поняла, этим основам учат в старших классах школы. Несколько лет. Теорию. И практику, поскольку получают свои первые раслины, со всеми ограничениями, положенными несовершеннолетнему, где-то примерно в восьмидвешь, то есть в переложении на привычные цифры, в пятнадцать – шестнадцать лет. Весело. Уложить трёхлетний курс в оставшиеся до осени дни…

Хрийз обхватила подушку руками, как делала всегда, когда волнение не давало уснуть. Сон приходил почти всегда после этого, надо было только немного подождать. Яшка возился на подоконнике, чистил себе перья, пoстукивал когтями. Где-то снаружи тянули на одной ноте своё заунывное «спа-а-ать пора, спа-а-ать пора» местные полуночные насекомые. Сквозь сознание поплыли жемчужные пряди снов, размывая реальность.