Геннадий Чикунов - Я был там [история мальчика, пережившего блокаду. Воспоминания простого человека о непростом времени]

ЕДИНСТВЕННЫМ УВЕСЕЛИТЕЛЬНЫМ УЧРЕЖДЕНИЕМ В ПОСЕЛКЕ БЫЛ КЛУБ, ГДЕ ИНОГДА ПОКАЗЫВАЛИ КИНОФИЛЬМЫ, А ПО ВЕЧЕРАМ ПРОХОДИЛИ ТАНЦЫ ПОД ГАРМОНЬ.Как почти все дома, клуб был сложен из толстых бревен и, очевидно, был рассчитан не на один век службы. Электричества во всей округе не было, и клуб освещался керосиновыми лампами. Причем, в отличие от жилых домов, которые освещались лучинами, коптилками и маломощными керосиновыми лампами, чаще всего без стекол, клуб освещался керосиновыми лампами «Молния», у которых можно было даже греться. Отличие обычной лампы от «Молнии» состоит в том, что у обычной фитиль плоский, а у «Молнии» круглый, и площадь огня намного больше. Этот фитиль, почти как у керогаза, горел под стеклом и освещал большую площадь помещения. Если учесть, что таких ламп в клубе горело несколько, то легко себе представить, насколько светлей светились окна клуба вечером. Фильмы демонстрировались в основном отечественные: про колхозную жизнь, про героев Гражданской войны. Из иностранных я помню фильмы с участием Чарли Чаплина, пожалуй, и все. Электроэнергия, необходимая для работы кинопроектора, вырабатывалась тут же, в зале, при помощи генератора, ручку которого необходимо было вращать вручную. Эту работу чаще всего выполняли ребятишки, нанятые киномехаником за возможность посмотреть кино. Сам киномеханик занимался только проектором, тем более что фильмы показывали по частям, и очень часто нужно было менять бобины. Во время демонстрации фильма он подавал команды ребятам: когда крутить ручку генератора быстрей, а когда медленней.

В выходные дни, когда не было фильмов, мы, ребятишки, бегали посмотреть на танцы. Нам, эвакуированным, было интересно полюбоваться на марийские народные танцы. Особенно интересно смотрелся коллективный танец «Веревочка». В нем могли принять участие все желающие сразу. Участники разбивались на пары, пары выстраивались в одну линию на всю длину зала лицом друг к другу, как только начиналась музыка, все стоящие в этом строю начинали притоптывать ногами, слегка приседая, и, обогнув своего партнера с одного бока, приближались к соседнему. И так все танцующие огибали друг друга, двигаясь с одного конца зала до другого, распевая при этом частушки. Рисунок этого танца напоминал плетение веревки, поэтому и назывался «Веревочка».

На левом берегу, недалеко от нашего пляжа, стоял маленький домик, в котором жил одинокий плотник. Этот домик заметно отличался от рядом стоящих своими маленькими размерами. Фактически это была одна комната с плитой, кроватью и столом. Стол стоял прямо у окна, окно почти все время было открыто, и почти вся домашняя жизнь плотника была на виду. Однажды утром, проходя мимо его открытого окна, картина, которую я увидел, заставила меня остановиться. Я не сразу понял, что происходит. За столом сидел плотник с намыленным лицом и водил по щекам огромным топором, изредка вытирая его большой тряпкой. Я стоял у его окна с разинутым от удивления ртом, пока он не соскоблил все мыло со своего лица. Я, конечно, понял, что он бреется, но что можно бриться топором, я узнал впервые и больше никогда ничего подобного не встречал. Через какое-то время этот плотник удивил меня еще раз. Тракторов в то время было мало, поэтому каждый появившийся на селе трактор не проходил мимо нашего внимания. Однажды, заслышав шум двигателя, я побежал на левый берег и увидел удивительную картину. Домик плотника был поставлен на большие сани, которые были прицеплены к трактору. Сам плотник сидел в своем домике за столом, пил чай и наблюдал за проплывающими домами из своего окна. Для меня это тоже показалось удивительным.

Живя в Башкирии, мы уже стали привыкать к ясному небу, когда не надо остерегаться нападения с воздуха, к посвистыванию кузнечиков с полей вместо гула фронтовой канонады, вечерним зорям вместо зарева пожарищ, но эхо войны докатывалось и до этих мирных, спокойных сел и деревень. Продолжали уходить на фронт молодые ребята, в деревнях и селах появились тяжелораненые и искалеченные войной люди, многие семьи, получив похоронки, оплакивали своих родных и близких. ВИДИМАЯ ТИШИНА БЫЛА ОБМАНЧИВА. ЗДЕШНИЕ ЖИТЕЛИ ТЕЛОМ БЫЛИ ДАЛЕКО ОТ ВОЙНЫ, А ДУШОЙ ВСЕ БЫЛИ НА ФРОНТЕ. ВМЕСТЕ С ТЕМИ. КТО БЫЛ В ЭТО ВРЕМЯ НА ПЕРЕДОВОЙ.

Я помню, как нашего соседа провожали на фронт чуть ли не всей улицей. Прошло где-то два или три месяца, и он вернулся домой, но уже без ноги. Несмотря на то, что он стал инвалидом на всю оставшуюся жизнь, многие говорили, что ему повезло. Он подарил мне несколько листиков белой, глянцевой немецкой бумаги, и я хранил их несколько лет, как какую-то драгоценность. После возвращения с фронта он развел у себя дома целую пасеку пчел, и, когда начинал качать мед, все время приглашал нас с тетей Женей к себе домой на дегустацию меда.