Геннадий Чикунов - Я был там [история мальчика, пережившего блокаду. Воспоминания простого человека о непростом времени]

ОДНАЖДЫ Я ДАЖЕ ПОПАЛ В ЧИСЛО ПОДОЗРЕВАЕМЫХ В УБИЙСТВЕ.Как-то я подружился с одним местным русским мальчишкой. Частенько мы с ним ходили купаться на пруд. В тот злополучный день мы, как всегда, искупавшись, пошли домой и у мельницы разошлись в разные стороны: он направо, я налево. Поздно вечером к нам пришли его родители и сказали, что их сын не пришел домой. Узнав, что в тот день мы были с ним вместе, мне устроили продолжительный пристрастный допрос. Искали моего товарища несколько дней по всей округе, а нашли в огромной круглой яме, заполненной водой, у мельницы. Мы с ним как раз расстались недалеко от этой ямы, и я даже не представляю, как он туда провалился и утонул. Оказывается, я был последним, кто видел его живым, и все улики были против меня. Мне пришлось очень долго доказывать, что я не виноват в его гибели, но, наверное, и сегодня считают меня его родственники убийцей.

Был и еще один случай, но тут я фигурировал в качестве вора. Однажды один парнишка из соседней деревни Биктимировки пригласил меня к себе домой. После моего ухода у них пропали пять рублей. Как они утверждали, из посторонних у них больше никого не было, и поэтому свою невиновность я так и не сумел доказать. В глазах местных жителей, возможно, я так и остался вором и убийцей.

В те суровые военные годы миллионы мирных жителей были сорваны со своих насиженных мест. При переезде многие вынуждены были бросить все нажитое за многие годы и с маленькими узелками в руках отправиться в неизвестные края. Все здоровые мужчины были отправлены на фронт, трудоспособные молодые женщины – на трудовой фронт, а в глубь страны были эвакуированы больные, женщины и дети. Не все смогли быстро прижиться на новом месте и обеспечить себя и своих близких. Видимо, в том числе и поэтому в те годы было очень много нищих, побирающихся по деревням и селам Башкирского края. Нищие ходили целыми семьями и в одиночку, как цыгане, так и люди других национальностей. Однажды мне пришлось спасать одного нищего. Дело было осенью. Земля была уже замерзшая, а снега еще не было. День был безоблачный, солнце клонилось к закату. Я обратил внимание, что от дома к дому ходит один нищий и, как я понял, просит не милостыню, а ночлега. Во всех тех домах, куда он заходил, в ночлеге ему отказали, и он стал устраиваться на ночь под амбаром прямо на мерзлую землю, подложив под голову свою тощую котомку. Ночлег на мерзлой земле без какой-либо подстилки – смерти подобен. Мне его так стало жалко, что даже сердце защемило. Я бегом побежал к тете Жене и стал ее умолять, чтобы она разрешила переночевать этому нищему у нас. В конечном итоге я ее уговорил и привел его к нам домой. Тетя Женя накормила его, напоила тем, что у нас было на тот момент, и уложила спать на теплую русскую печку. Он уснул почти сразу, видимо, прошел в тот день большое расстояние. Утром его так же накормили, дали в дорогу немного хлеба, и он ушел, горячо поблагодарив нас за такое милосердие. Казалось бы, не произошло ничего особенного. Кто-то когда-то помог нам, сейчас мы помогли нищему, можно было уже и забыть про этот случай. Но он запомнился из-за продолжения, которое мы обнаружили через несколько дней. Нищего тогда уложили спать на мое место, а я переночевал на полатях. На следующую ночь я перебрался на свое место, и через некоторое время меня начал одолевать такой зуд, что я весь исчесался. Когда тетя Женя заставила меня снять рубашку, то мы увидели в швах несчетное количество вшей. Выводили мы их больше месяца. Вот по этой причине мне и запомнился этот случай, а не из-за акта милосердия.

ЧТОБЫ КАК-ТО УЛУЧШИТЬ НАШЕ НЕ ОЧЕНЬ ШИКАРНОЕ БЛАГОСОСТОЯНИЕ, ТЕТЯ ЖЕНЯ УСТРОИЛАСЬ ПО ДОГОВОРУ В КОЛХОЗ НА УБОРКУ УРОЖАЯ.В то время в колхозе комбайнов не было, и рожь жали серпами, вязали снопы, снопы укладывали в бабки, потом на телегах эти бабки свозили на гумно, обмолачивали вручную цепами, провеивали на веялках, которые крутили тоже руками, ну и т. д. В этой цепочке тетя Женя нанялась на ту работу, которая производилась непосредственно на поле: серпом жала рожь, вязала снопы и укладывала их в бабки. На этой работе она превзошла всех колхозниц. Немаловажную роль здесь сыграло то обстоятельство, что колхозницы работали за трудодни, а тетя Женя с выработки. Чем больше за день нажнет, тем больше заработает. Работая целый день внаклонку под палящим солнцем, за день она так уставала, что вечером, придя домой, она уже ничего не могла делать. Фактически ведение всего нашего хозяйства легло на мои плечи. Я делал уборку в сельпо, где должна была убираться тетя Женя по месту своей основной работы, занимался огородными работами, загонял вечером козу, кормил поросенка и варил ужин к приходу домой тети Жени. Чтобы не топить каждый день печку или плиту, которые требуют много дров, я готовил ужины на таганке. Это кольцо с тремя ножками. В кольцо вставляется чугунок и под ним раскладывается костер. Набирал щепок, разжигал на шестке костер и варил незатейливую болтушку. Тетя Женя за ту уборочную кампанию заработала несколько мешков зерна. Тетя Нюра поменяла его на муку, и на нашем столе появился настоящий хлеб. До этого если и удавалось раздобыть какое-то количество муки, то хлеб пекли с различными добавками. Чаще всего с тертой на терке картошкой. К осени наше питание заметно улучшилось. Заготовили овощей из своего огорода, зарезали диетического поросеночка, коза регулярно давала молочко, заготовили несколько мешков подсолнуховых семечек и лесных орехов. Наносили грибов и ягод. Заготовили дров. Так что эта зима нам уже была не страшна.