Лаура Кнайдль - Не. Отпускай меня

— Возможно. А может, и нет, — решительно сказал Лука. — Может быть, я стану писателем. Я записался на курс творческого письма. — Я знала, что он не хотел становиться писателем и сказал это лишь для того, чтобы позлить мать.

— Писателем? — Миссис Гибсон издала сухой смешок, который отразился на лице Луки, как пощечина. — Этим не зарабатывают. Ты ведь хочешь иметь возможность предложить что-то своей будущей семье, а не только сводить концы с концами. Тебе двадцать один год, пора взрослеть. Я достаточно долго наблюдала за тем, как ты принимаешь неправильные решения. Ты можешь разрушить свою жизнь. Я годами была готова закрывать глаза на этого Гэвина и все твои смешные хобби. Но потом ты выбрал бесполезную учебу и сделал себе эту гадость. — Она показала на татуировку, которая была видна под рубашкой. — Ты выглядишь, как преступник, и должен быть благодарен за то, что я нашла тебе приличную работу. Что-нибудь лучше ты не получишь. Не понимаю, что заставляет тебя колебаться. Руссель и эта Джоан, должно быть, что-то сделали неправильно…

— Оставь в покое маму и папу, — прошипел Лука.

Она фыркнула:

— Иначе что?

Лука выглядел так, словно был готов в любое мгновение перепрыгнуть через стол и придушить ее. Я крепко, впившись ногтями, сжала его колено. Это не помогло. Он со звоном бросил столовые приборы на тарелку и отодвинул стул, который с оглушительным скрипом процарапал пол и заставил утихнуть последние разговоры вокруг нас.

— Что это значит? — ошеломленно спросила миссис Гибсон.

— А ты как думаешь? Я ухожу.

— Я еще не закончила.

— Но я уже закончил. — Не дожидаясь ответа, он поспешил из ресторана под любопытные взгляды гостей, и единственной причиной, по которой дверь не захлопнулась за ним с шумом, была встроенная система амортизации.

Мы растерянно смотрели ему вслед.

— Теперь ты счастлива? — спросила Апрель у матери. — Почему ты не можешь позволить ему жить, как он хочет? — Она не ждала ответа, а гневно бросила салфетку на стол и тоже встала. Она последовала за Лукой, и не успела я оглянуться, как оказалась за столом с миссис Гибсон одна.

С каменным лицом она взяла бокал и отпила вина.

Я завороженно ждала реакции — но ее не было. Она не шутит? Она просто хочет здесь сидеть и делать вид, будто ничего не произошло?

— Почему вы еще здесь? — спросила миссис Гибсон и посмотрела на меня поверх бокала.

— Я… — Я не знала, что сказать.

Она поставила бокал.

— Вы теперь тоже должны уйти.

И я так думаю. Я встала, не спуская с нее глаз, полная решимости оставить ее одну. Однако мои ноги не двигались с места: что-то камнем лежало у меня на сердце.

— Вы не правы. Так говорить с Лукой… — тихо сказала я. — Вы совсем не знаете его.

— Что, простите?

— Лука достоин любви как никто другой, — продолжила я твердо, не отвечая на ее вопрос. Она очень хорошо поняла меня. — Он обожает свою семью и сделает все для людей, которых любит. Не задавая вопросов, он принял меня у себя, когда мы даже не были знакомы. И честно, у меня были предубеждения по отношению к нему, но я ошибалась. Вы даже не знаете, что упускаете, относясь к нему как к ошибке.

Миссис Гибсон пристально смотрела на меня и молчала, но я еще не закончила.

— Лука, возможно, не купит своим детям дорогие квартиры, но он будет счастлив с ними и предложит им что-то такое, что нельзя компенсировать деньгами. Вы его не заслужили, и он принял правильное решение, когда позволил Джоан усыновить себя. Пока вы не увидите в нем замечательного человека, каким он является, вы будете отдаляться от него все больше. — Слова выплескивались из меня. Я не знала, что на меня нашло. Еще никогда в жизни я не говорила так с кем-нибудь, но, начав, не могла остановиться.

Миссис Гибсон сжала губы в тонкую линию и бросила на меня злой взгляд:

— Уходите!

— Охотно, только… одну секунду. — Я поманила официанта, который сразу поспешил к столу, и показала на тарелки Луки, Апрель и свою: — Вы не могли бы это упаковать?

Лука и Апрель уже сидели в автомобиле, когда я покинула ресторан « Picasso ».

Воздух в машине был густой, настроение подавленное. Лука рассеянно смотрел из окна, а Апрель ни на секунду не отрывала взгляд от дороги. Я не могла сказать, было ли это только воздействие миссис Гибсон или они тоже поссорились в мое отсутствие. Я не решилась спросить, и следующие минуты мы провели в напряженной тишине.

Едва Апрель припарковала машину возле дома, Лука вышел. Я последовала за ним, причем это было не так просто, поскольку в одной руке я держала нашу упакованную еду, а в другой — пальто, которые Апрель и Лука в спешке оставили в гардеробе.