Виктор Улин - Хрустальная сосна

- Не хватит брезента. Да и он быстро промокнет. Сколько раз председателю говорено - надо крышу строить над раздатчиком. Тогда бы и в дождь работать могли, и ржавел бы меньше. А ему все по хрену… Володя выругался сквозь зубы и, надвинув на голову воротник серой застиранной куртки, куда-то ушел. Я проводил его взглядом. Он обогнул агрегат и зашагал по разбитой дороге к машинному парку. А дождь лил, не переставая. Один из мешков осел и завалился набок. Мы со Славкой и дядей Федей все-таки выскочили наружу, растянули брезент - его хватило меньше, чем на половину мешков. Славка сокрушенно качал головой. Нам было жалко. Продукт собственного труда на глазах обращался в прах.

И вдруг прямо из дождя, как мне показалось, вырос грузовик. Из кабины выскочил насквозь мокрый Володя.

- Откуда?! - удивленно спросил дядя Федя, указывая на машину.

- От верблюда… Давай, быстро загружать надо, он до навеса подкинет.

Шофер подал грузовик задним бортом прямо к раздатчику. Володя стоял в кузове, а мы со Славкой быстро подносили мешки. Сначала они казались совсем легкими, я хватал их по два и легко швырял наверх, не дожидаясь Володиных рук. Потом, когда количество приблизилось к третьему десятку, они стали тяжелеть. Я уже не мог брать два мешка и поочередно кидать их одной рукой. Скоро не смог и двумя - подтаскивал мешок к машине, приваливал к кузову и толкал снизу, помогая Володе поднимать. Но без остановки таскал эти мокрые, теплые еще мешки. Аркашка работал тоже, но очень медленно и неторопливо. Поэтому основная масса пришлась на нас со Славкой. Мешков по сорок, а то и больше. Через пару минут эти их же пришлось сгружать под навес и расставлять рядами. Но эта работа казалась совсем легкой.

- Ну молодцы, мужики, - сказал дядя Федя, оглядывая спасенный продукт. - Спасибо вам, выручили… Даром, что городские. Дождь не прекращался, агрегат стоял беззвучный и бездвижный. И мы вернулись в автобус.

И как ни странно, хотя руки мои болели до плеч, а ноги подкашивались от яростной работы, на душе было легко. Не знаю даже, почему. Наверное, я просто испытывал то, о чем смутно пытался сказать Вике на лугу. Я чувствовал себя мужчиной. Здоровым, сильным, способным на многие дела. Ведь это именно я, инженер Евгений Воронцов, только что перекидал сорок мешков по полтора пуда - целую тонну груза! - своими привычными к рейсфедеру руками… Мы в изнеможении лежали на сиденьях. Дядя Федя куда-то исчез.

- Смотрю я на тебя, Женя, - вдруг сказал Аркашка. - И диву даюсь.

Носился ты, как одесский амбал в порту. Причем со скипидарным фитилем в заднице.

- Не всем же прохлаждаться, - спокойно ответил я. - Кому-то вкалывать надо. Для равновесия в мире.

- Вкалывать, скажешь тоже! Нам тут вовсе не обязательно пупок рвать!

Я промолчал. Перед Викой я еще мог как-то оправдываться в своем поведении. Но уж никак не перед этой вошью.

- Так дождь же, - заговорил Славка. - Все промокло бы и сгнило. И наша выработка псу под хвост.

- Ну так и пес с ней. В конце концов, я научный работник, а не колхозный механизатор. И мое дело не на АВМ пахать!

- Не на АВМ пахать? - переспросил молчавший до сих пор Володя. - А скажи на милость, чем ты на работе занимаешься?

- Чем? Я в научно-исследовательском секторе работаю.

- Все мы в секторах, - отрубил бригадир. - А лично ты, твоя работа? Ты какую пользу людям приносишь?

- Наука. Я наукой занимаюсь. Кандидатскую, между прочим, делаю.

- А ты уверен, что твоя кандидатская, докторская и любительская нужны кому-то кроме тебя? - молчаливого бригадира прорвало, и он словно решил высказаться за всю неделю. - Ты никогда не думал, что за весь год своей научной…

Слово "научной" Володя выделил с нескрываемой насмешкой -…Научной работы пользу людям ты приносишь лишь в течение месяца. Именно здесь и на этом вот АВМ?

Лично я не считал, что научные работники бесполезны. Тем более, при словах о диссертации сразу подумал об Инне: ее научная работа уж точно была на благо людям. Я и о себе не сомневался, что мои инженерные знания все-таки помогают общему прогрессу. Но спорить с Володей не стал, поскольку Аркадий вызывал во мне личную, тошнотворную неприязнь.

- Научные работники нужны, - вместо меня возразил Славка. - Но тем не менее, пока экономическая система не позволяет обходиться без нашего труда, мы обязаны ездить в колхоз. Это не нами заведено. Так требует жизнь.

- Жизнь будет требовать, пока требование выполняется, - неожиданно твердым, жестким и совершенно не похожим на себя тоном ответил Аркашка. - По сути дела своей так называемой помощью мы поддерживаем существующую порочную систему. Мы вкалываем руками, а колхозники берут трактор и едут в город за водкой. Тот же ваш Степан - слинял с утра, и дел ему мало. Потому что знает: всегда найдется сознательный гражданин вроде нашего Жени, который его работу выполнит и перевыполнит. Если бы мы хоть раз забастовали и отказались сюда ехать- живо бы они у себя в деревне порядок навели. И каждый бы работал на своем месте.