Степан Злобин - Пропавшие без вести ч. 1

— Конечно, я в этом не очень смыслю, но мне кажется — очень важно, что он видит вас, что вы с ним рядом. Я уверена, дело пойдет на поправку, — тихо заговорила Татьяна.— Я вас провожу до госпиталя. И я уверена — мы услышим сейчас, что вашему мужу лучше...

Татьяне до боли мучительно захотелось быть сейчас с Михаилом. Ведь если он так же вот ранен, то и ему так же важно, чтобы она была рядом с ним, и она облегчила бы его муки, так же сидела бы ночью...

«Да что это я! — сказала она себе. — Может быть, он здоров, а я завидую женщине, у которой муж умирает! Что это я? Я сошла с ума!.»

Они уже шли вместе, не видя прохожих, не замечая Москвы, которая после растерянности прожитого месяца подтянулась и сжалась, готовясь к отпору все надвигающемуся врагу.

В трамвае обе молчали, думая каждая о своем и в то же время о том, что было близко обеим.

Ободренная ласковым сочувствием Татьяны, Ксения Владимировна уже готова была поверить, что сегодня Балашову действительно будет лучше. Ее сильнее всего начало беспокоить, что ответить Петру, если он спросит о сыне... Но, может быть, он даже сам знает больше. Ведь она посылала ему номер почты...

В вагоне метро ехали парень с девушкой. Он был в красноармейской форме. Они не садились, хотя места было достаточно. Они стояли у двери, держась за руки, и молча смотрели друг другу в глаза, не отрываясь, одну остановку, другую, третью...

«Вот так же и эта будет ждать хоть какого-нибудь известия, — думала Татьяна, глядя на девушку. — Нет, все же счастливая эта Ксения Владимировна! Если бы я могла сейчас так ехать в госпиталь к Михаилу, знать, что ему уже лучше, что через несколько дней или, может быть, даже недель он поправится и дело только во времени...»

— Я буду вас тут дожидаться, ходить от угла до угла, — сказала Татьяна у ворот госпиталя.

— Что вы! Я буду дежурить всю ночь! — только тут спохватилась Ксения Владимировна. — Разве я вам не сказала? Я на ночь...

— Я хочу знать о его состоянии. Вы урвите минутку, чтобы сказать мне... ну, может быть, через сорок минут, через, час!

— Хорошо. Но если Петру Николаичу худо, то я не выйду.

— Нет, я уверена, что ему лучше... уверена...

Татьяна ходила полчаса, час, полтора, ходила иззябшая, ожидая, что Ксения Владимировна к ней выйдет и, может быть, сможет сказать что-нибудь про Михаила. Она понимала, что ее надежды нелепы, и все же надеялась, не могла уйти...

Прохожих на улице почти не осталось, дневальный у ворот госпиталя давно уже сменился. Совсем стемнело. Татьяна издрогла, но не могла, просто-таки не в силах была уйти.

— Господи! Вы же замерзли совсем! Ну как же так, девочка! — воскликнула Ксения Владимировна, выйдя уже часа через два в пальто, с непокрытою головой. — Петру Николаевичу было опять совсем плохо, но сейчас уже лучше, он спит, — пояснила она свою задержку. — Врач говорит, что на сопроводительных бумагах, с которыми прибыл Петр Николаевич, стоит подпись вашего мужа. Это он оказывал ему первую помощь, делал переливание крови...

— Как? Как? Что?! — тихо спросила Татьяна. — Что вы сказали? Как? — Ее вдруг затрясла лихорадка.

— Ваш муж, доктор... доктор Варакин... оказывал первую помощь Петру Николаевичу. Там его подпись в листе. Врачи говорят, что Петр Николаевич непременно погиб бы, если бы не ваш муж...

— Ну, а где же он сам? Где он? Где? — истерически перебила Варакина.

Ксения Владимировна в ответ виновато пожала плечами:

— Что я могу сказать? Ведь я же сама ничего не знаю...

— А вы-то? Что же вы мужа-то своего не спросили? — растерянно пробормотала Татьяна, забыв обо всем на свете.

Зубы ее стучали от холода и от нервной дрожи, она была почти невменяема.

— Татьяна Ильинична! — строго и даже резко произнесла Ксения Владимировна. — Да поймите же вы, что он при смерти! Никто не имеет права его ни о чем спросить!

Она сжала холодную руку Варакиной, стараясь успокоить ее и в то же время понимая сердцем всю глубину растерянности и отчаяния этой мало знакомой ей женщины. Чем она могла ее успокоить?!

— Да, я понимаю... я... — Татьяна сдержала слезу.— Я... — и она не нашла, что добавить.

В этот миг завыла сирена воздушной тревоги.

— Идите со мной! — уверенно сказала Ксения Владимировна, взяла Варакину за руку и повлекла в ворота госпиталя.

Дневальный пытался остановить их. Ксения Владимировна показала ему пропуск.

— А гражданка?

— Гражданка — жена врача, — тоном, не допускающим возражения, ответила Шевцова. — Ты что, не слышишь сигнала? Куда ей теперь?