Джеффри Арчер - Воровская честь

Они быстро признавали свои ошибки. Личной гордыне здесь не было места – допускалась только гордость за свою профессию. Вначале это показалось Скотту банальным, но за девять лет совместной с ними работы в аудитории и в спортивном зале он изменил своё мнение.

Около часа Брэдли подбрасывал им контрольные задания, в то же время подсказывая, как надо рассуждать, сопоставляя известные факты с субъективными суждениями, прежде чем делать то или иное твёрдое заключение.

За прошедшие девять лет Скотт почерпнул от них не меньше, чем они от него, и по-прежнему находил удовольствие в том, что помогает им применять свои знания на практике. Тем не менее его часто посещала мысль о том, чтобы тоже проверить себя в деле, а не просто в лекционном зале.

Занятия в классе закончились, и Скотт вместе со всеми отправился на очередную тренировку в спортзал. Он взбирался по канатам, поднимал тяжести, отрабатывал приёмы карате, не встречая даже намёка на то, что к нему относятся не как к полноправному члену команды. Любой, кто пробовал относиться к приезжему профессору свысока, обычно не оставался безнаказанным.

За ужином в тот вечер – никакого спиртного, только «квибель» – Скотт поинтересовался у заместителя директора, будет ли ему когда-нибудь позволено приобрести хоть некоторый опыт оперативной работы.

– Эта не та работа, которой можно заниматься на каникулах, – ответил Декстер Хатчинз, раскуривая сигару. – Бросай Йель и переходи к нам на постоянную должность, а там посмотрим, стоит ли выпускать тебя из класса.

– Следующий год у меня должен быть свободным в университете, – напомнил Брэдли своему начальнику.

– Тогда отправляйся в ту поездку по Италии, о которой ты давно уже мечтаешь. После наших с тобой семилетних обедов мне кажется, что я знаю о Беллини не меньше, чем о баллистике.

– Я не оставлю свои попытки попасть на оперативную работу, вы это понимаете, Декстер?

– Тебе придётся это сделать, когда исполнится пятьдесят, потому что в этом возрасте мы отправим тебя в отставку.

– Но мне только тридцать шесть…

– Ты слишком нетерпелив для хорошего оперативника, – сказал заместитель директора, попыхивая сигарой.

Распахнув входную дверь и не обращая внимания на звонивший телефон, Т. Гамильтон Маккензи прокричал что было мочи: «Салли, Салли?», но не получил ответа.

Наконец он схватил трубку, предполагая, что это была его дочь.

– Салли? – повторил он.

– Доктор Маккензи? – спросили его более спокойным голосом.

– Да, это я, – сказал он.

– Если вас интересует ваша дочь, могу заверить, что она жива и здорова.

– Кто это? – потребовал Маккензи.

– Я позвоню позднее, доктор Маккензи, чтобы дать вам успокоиться, – прозвучал в трубке тихий голос. – А вы тем временем не вздумайте звонить в полицию или в какое-нибудь частное агентство. Если вы позвоните, мы немедленно узнаем и нам ничего не останется, как только вернуть вашу милую дочь, – он помолчал, – в гробу.

Телефон замолчал.

Маккензи побелел и мгновенно покрылся потом.

– В чем дело, милый? – спросила Джони при виде мужа, рухнувшего на диван.

– Салли похитили, – в ужасе произнёс он. – Они сказали не звонить в полицию. Они собираются позвонить позднее. – Доктор уставился на телефон.

– Салли похитили? – не поверила Джони.

– Да, – бросил муж.

– Тогда мы должны сообщить в полицию прямо сейчас, – сказала Джони, подскакивая. – В конце концов, милый, за это им платят зарплату.

– Нет, не должны. Они сказали, что немедленно узнают, если мы сделаем это, и вернут её в гробу.

– В гробу? Ты уверен, что они так сказали? – тихо спросила Джони.

– Черт возьми, конечно, я уверен. Но они сказали, что с ней ничего не случится, пока мы не обратимся в полицию. Этого я не понимаю. Ведь я не богатый человек.

– Я все же считаю, что мы должны позвонить в полицию. В конце концов, комиссар Диксон наш близкий друг.

– Нет, нет! – закричал Маккензи. – Разве ты не понимаешь? Если мы сделаем это, они убьют её.

– Я понимаю только, – ответила жена, – что для тебя это – темныи лес, между тем как дочери нашей грозит большая опасность. – Она помолчала. – Ты должен сейчас же позвонить комиссару Диксону.

– Нет! – повторил муж, срываясь на крик. – Ты просто не можешь понять.

– Я прекрасно понимаю, – неожиданно спокойным голосом сказала Джони. – Ты вознамерился сыграть роль не только декана медицинского факультета, но и начальника полиции Колумбуса, хотя ничего в этом не смыслишь. Как ты отнесёшься к тому, если в твою операционную вломится полицейский, подскочит к пациенту и потребует скальпель?