Эриксон Стивен - Пыль Снов

- Ты далеко от дома, Релата.

- Да.

Драконус поглядел на старуху. - А твоя спутница?

- Я нашла ее скитающейся. Это Секара, высокорожденная среди Белолицых. Но разум ее совсем помутился.

- У нее гангрена пальцев, - заметил Драконус. - Нужно их отрезать, иначе зараза распространится.

- Знаю. Но она отказывается от помощи. Думаю, из-за колец. Последнее напоминание о богатстве. - Свежевательница помедлила. - Мой народ пропал. Мертв. Белолицых Баргастов больше нет. Моего клана, клана Секары. Никого. Не знаю что стряслось...

- Мертвы! - завопила Секара, поднимая изувеченные руки. - Замерзли! До смерти замерзли!

Аблала, подскочивший от крика старухи, подошел к Драконусу. - Она плохо пахнет, - сказал он. - И пальцы работать не будут - кому-то придется ее кормить. Не мне. Она говорит ужасное.

Релата продолжила: - Она говорит это сто раз на дню. Я не сомневаюсь, ведь отсвет резни виден в ее глазах. Сердце знает: мы остались один.

- Зараза дошла до мозга, - произнес Драконус. - Лучше ее убить, Релата.

- Оставив меня последней Белолицей? У меня не хватает смелости.

- Позволишь мне?

Релата отпрянула.

- Вы не последние из народа, - заявил Драконус. - Живы и другие.

Глаза ее сузились. - Откуда знаешь?

- Я их видел. Издалека. Одеты почти как ты. Такое же оружие. Их пять или шесть тысяч. Может, больше.

- Где же они?

Драконус покосился на Аблалу. - Это было до встречи с моим другом - Тоблакаем. Шесть или семь дней назад, кажется - ведь мое чувство времени изменилось. День и ночь... я многое забыл. - Он провел рукой по лицу, вздохнул. - Релата, позволишь мне? Это будет актом милосердия, и я сделаю всё быстро. Она не будет мучиться.

Старуха всё ещё смотрела на черные руки, словно пытаясь заставить их шевелиться; однако вздувшиеся пальцы стали безжизненными крючками. Лицо ее было искажено.

- Поможешь сложить надгробную пирамиду?

- Конечно.

Релата наконец кивнула.

Драконус подошел к Секаре. Нежно опустил руки, обхватил голову старухи руками. Глаза ее дико задергались - и утонули в его взоре. В последний миг она, казалось, поняла. Ужас, рот открылся...

Быстрый рывок сломал ей шею. Женщина осунулась, распахнув рот и уставившись в никуда. Медленно осела наземь. Еще несколько вздохов - и жизнь покинула полные ужаса глаза.

Мужчина выпрямился, отошел, посмотрел на оставшихся. - Дело сделано.

- Пойду искать камни, - сказал Аблала. - Я хорош с могилами и так далее. А потом, Релата, покажу тебе коня и ты будешь счастлива.

Женщина нахмурилась: - Коня? Какого коня?

- Так Сутулая Шлюха говаривала. Штука между ног. Мой брыкливый конь. Одноглазый угорь. Мечта Умной Женщины, так его звала Шерк Элалле. Женщины дают ему много прозвищ, но все улыбаются, едва увидят. Ты можешь дать ему любое имя, ведь ты тоже улыбнешься. Сама увидишь.

Релата поглядела на ушедшего за камнями Тоблакая, повернулась к Драконусу: - Он еще дитя...

- Только разумом. Я видел его голышом.

- Если он попытается... если кто из вас попытается меня изнасиловать, убью!

- Ни он, ни я. Мы зовем тебя путешествовать с нами. Мы идем на восток, как и виденные мной Баргасты. Может быть, мы их догоним или хотя бы снова увидим следы.

- Что за мясо на огне? - спросила она, подходя ближе.

- Бхедринье.

- В Пустошах нет ни одного.

Драконус пожал плечами.

Она колебалась. Потом сказала: - Я охочусь на демона. Крылатого. Он убил друзей.

- И как ты выслеживаешь крылатого демона, Релата?

- Он убивает всё на пути своем. По этому следу я и двигаюсь.

- Не видел ничего такого.

- Как и я последнее время, - призналась она. - За два дня, что я с Секарой - ничего не видела. Но его путь, кажется, вел на восток, поэтому я иду туда. Если найду Баргастов - тем лучше. Если не найду - продолжу охоту.

- Понятно. Ну, выпьешь со мной эля?

Она сказала, когда он присел, чтобы разлить янтарную жидкость по глиняным кружкам: - Я желаю похоронить старуху с кольцами, Драконус.

- Мы не воры, - ответил он.

- Хорошо. - Она приняла кружку.

Аблала вернулся с грудой булыжников в объятиях.

- Аблала, - сказал Драконус, - коня покажешь потом.

Лицо здоровяка помрачнело, но тут же засияло вновь: - Ладно. В темноте это еще сильнее возбуждает.

***

Страль никогда не мечтал быть Боевым Вождем Сенана. Было легче питать себя амбициями, которые казались совершенно несбыточными. Простыми и безобидными мыслями тешить самолюбие, как было принято среди воинов, негодовавших на Оноса Т'оолана. Будучи всего лишь одним из массы высокопоставленных, влиятельных офицеров, он наслаждался даруемыми званием силой и привилегиями. Особенно гордился он возможностью собирать войско обид, бесконечно ценное сокровище - ведь даже самые дерзкие высказывания ничего нему не стоили. Он был воином, пыжащимся от гордыни за щитом презрения. Когда щиты смыкались, их стена казалась непробиваемой.