Эриксон Стивен - Пыль Снов

- Скрип, ты пьян.

- У тьмы есть острый край. Чернейший лед... холоднее чем ты воображашь. А ты не. Мы тут пльсали и скакали, но вернулся самый большой волк. Конец игре, Карак.

- Ты насчет Адъюнкта? Скрип?

Скрипач поднял красные, мутные глаза: - У нее ни шанса выстоять. Боги подлые, ни шанса.

***

- Это лагерь? Должно быть. - Корабб оглянулся на спутников; те ответили ему тремя тупыми взглядами. - Освещен, больше любого караван-сарая. Идемте.

Он повел их по травяному склону и замахал руками, когда налетела туча мошек. - Не нужно было бежать за кроликом. Тут не стоит в прятки играть, говорил я вам? Земля слишком неровная. В этих долинах можно целую армию укрыть.

- Может, они так и делают, - сказал Лизунец. - Эй, Корабб, ты подумал? Они шутки с нами шутят.

- Вся армия Охотников? Глупо.

- Большой был кролик, - сказала Спешка.

- И совсем не кролик, - снова завел свое Лизунец. - То был волк. У кроликов нет горящих глаз, морды у них не кровавые. И они не рычат.

- Он окровавился, кусая тебя, - заметила Спешка.

- Пробежал прямо рядом - кто бы не напрыгнул на такую добычу? Там темно, знаешь? Но я и раньше находил кроликов. Это был не кролик.

- Зверье здесь другое, - сказала Спешка. - Мы слышим вой, но, может, и это кролики? Видел кожи ящериц, что торгуют в Д'расе? Они даже больше, чем те, которые видели с баржи. Такие коня могут съесть.

- Купец сказал, именно так их и ловят на юге. Протыкают коня большим крючком и кидают в реку...

- Не сработает, если не привязать к крючку веревку.

- Он не говорил, но это имеет смысл...

Они подходили все ближе к морю костров - ну, поправил себя Корабб, не морю. Скорее большому озеру. Нет, ужасно большому озеру. Он оглянулся на Острячку - она не болтала, но ведь она мало когда разговаривает. Только улыбается, но разве улыбка ее не прекрасна? Прекрасна.

- Если бы насадить на крючок кролика, - продолжал Лизунец, - могли бы поймать волка.

- Насади коня и поймаешь очень большого волка. Спорим?

- Кони у нас есть. Это идея, Спешка. Точно идея. Корабб, эй, мы хотим напрыгнуть на большую ящерицу. Ради шкуры. Ты с нами?

- Нет.

Далекий заунывный вой огласил ночь.

- Слыхали? Еще кролики - смотри в оба, Спешка. И ты, Острячка.

- Звучало скорее похоже на коня, насаженного на крючок, - буркнула Спешка.

Корабб встал на месте: - Заткнитесь все. Я панцирник Скрипача, верно? - Он ткнул пальцем, указав на Острячку: - Даже не думай подмигивать. Я провел полжизни, ошибаясь в людях, и поклялся никогда так больше не делать. Я человек мирный, но слежу за всем. Поняли? Я тоже панцирник. Хватит.

- Мы только шутковали, Корабб, - заверил Лизунец. - Всегда можешь с нами.

- Не верю в шутки. Ну, пошли, хватит шататься.

Они прошли еще двадцать шагов, прежде чем в темноте кто-то замаячил - дозорный, летериец. - Дыханье Худа, - прошипел Корабб. - Мы нашли не ту армию.

- Никому не скрыться от Охотников за Костями, - провозгласила Спешка.

***

Корик стоял во тьме, шагах в ста от ближайшего пикета. Его захватило воспоминание, подлинное или выдуманное - он не мог понять. Дюжина юнцов роет выгребную яму для маневров гарнизона. Сетийцы, настоящие и полукровки - в таком юном возрасте не видишь разницы, еще не пришло время для насмешек, зависти и всего остального.

Он считался одним из слабейших, и друзья поставили его на краю, выковыривать валун, тужась, потея и надрываясь. Он ободрал руки, он провел все утро в напрасных попытках перетащить клятый камень - а остальные стояли, смеялись и презрительно кричали.

Неудача - неприятное чувство. Оно жжет. Оно горит как кислота. В тот день, понял Корик, он поклялся никогда не терпеть неудач. Он сдвинул-таки валун, когда уже смеркалось. Остальные парни давно ушли, потом мимо проскакал отряд конницы, подняв облако пыли, подобное насмешке над золотым дыханием богов.

Валун не напрасно прирос к своему месту. Под ним обнаружился клад монет. Когда подползла темнота, он стоял на дне траншеи, держа в руках целое богатство. По большей части серебро и несколько золотых неизвестной для неопытного сетийца чеканки. Сокровище духов, прямо из легенд. "Под каждым камнем, паренек..." Да, воспитавшие его шлюхи знали много историй. Может, все воспоминание - тоже сказка. Жалкая, но...

Он нашел сокровище, вот в чем дело. Нечто драгоценное, чудесное, редкое.

И что он сделал с сокровищем духов?

Растратил. До последней проклятой монеты. Все ушло, и что взамен? Ничего.

Шлюхи мягки на ощупь, но души их спрятаны в холодной твердыне. Когда сдаешься их миру, когда понимаешь, что заблудился, ты наконец оказываешься... один.