Эриксон Стивен - Пыль Снов

И он смотрел, как Крин насилует его родную. Слышал глумливые выкрики сотен воинов. Видел Бекела, осунувшегося и сверкающего глазами - видел, как тот шатается, как ужас делает лицо белым, видел, как великий убийца Оноса Т'оолана отворачивается и бежит, словно призрак вождя протянул к нему руки. Но ведь это всего лишь насилие над искалеченной женщиной. Это даже не считается насилием. Так... попользовались.

Сефанд Грил, за которым он когда-то "охотился", играя, охотится ныне за Стави и Сторией, и Абси бьется в руках Стави, словно с полнейшей ясностью понимает: недавно обретенный мир рушится, смерть летит следом, желая забрать его - а ведь он еще не вкусил сладости жизни. Мальчик разъярен, он негодует и протестует. Он смущен. Устрашен.

Слишком много. Ни одно сердце не выдержит таких видений.

Сеток тянула его за руки, пытаясь отвести пальцы от глаз. - Нужно держаться! Волки...

- Худ побери волков!

- Не он, дурак! Он не поберет, а вот кое-кто другой... Нужно спешить, Кафал!

Его руки взметнулась, коснувшись виска девушки. Она упала, так вывернув шею, что он испугался еще сильнее. Закричал, упал рядом.

Волки уже не были призраками.

Кровь затуманила его зрение, пародией на слезы орошая землю. - Сеток! "Она же еще дитя, такая юная, такая хрупкая..."

Волки завыли - хор оглушил его, заставил вжаться лицом в промерзшую землю. "Боги, голова! Стойте! Хватит, умоляю!"

Если он и кричал, то сам себя не слышал. Звери налетели со всех сторон, сомкнули ряды... они хотят его...

Они хотят его крови.

Вдалеке прогудел охотничий рог.

Кафал вскочил и побежал. Побежал прочь из мира.

***

Пробегая мимо, сестра передала кричащего ребенка. Стави прижала его рукой в груди и бросилась следом. Они выбрались из расселины и схватились за пучки желтоватой травы, карабкаясь по склону. Ряд известняковых холмов вскоре кончился, и дальше земля выровнялась. Негде спрятаться. Стави задыхалась, шагая по неровному склону, мальчик колотил ее по лицу крошечными кулачками.

Скоро они умрут. Она отлично это понимала. Жизнь со всей ее идеальной безопасностью и праздными радостями внезапно исчезла. Она тосковала по вчерашнему дню, ей отчаянно не хватало внушающего надежду присутствия отчима. Еще раз увидеть его лицо, широкое, обветренное, с преувеличенно грубыми чертами... его мягкие глаза, всегда взиравшие на детей с любовью - казалось, он не умеет сердиться на сестер. Любое недовольство через миг улетало прочь. Они лепили его, словно речную глину, но знали: под глиной спрятано железо, спрятана сильная воля. Он был истиной - решительной и нерушимой. Они лепили его, потому что знали истину.

Где же он? Что случилось с мамой? Почему Сефанд Грил гонится за ними? Почему решил убить?

Стория летела впереди ищущим укрытия зайцем, но укрыться было негде. Небесные Царапины озарили все зловещим, мертвенным светом. Злой ветер бил в лицо, на севере вспучилась масса грозовых туч. Стави видела, что сестра паникует, и словно нож вонзался в грудь - мир сломался, как камни на холмах, как разум за хищными глазами Сефанда. Она могла бы послать тот булыжник ему на голову - могла бы, но мысль об убийстве ее испугала. Какая-то часть ее души решила, что достаточно сломать плечо, и он сдастся, поплетется назад, на стоянку. Теперь она знала, слабея от безнадежности, что всякая вера напрасна. Сломанное так легко не исправить. Ошибка в суждении будет стоить им жизни.

Услышав, что Сефанд уже карабкается по расселине, Стави закричала и помчалась со всех ног. А мальчик тут же затих, крепко обвив шею, схватившись пальчиками за волосы.

Он тоже понимает. Неподвижен, как луговой голубь в десяти шагах от кота-охотника. Глаза широко раскрыты, дыхание обжигает ей щеку.

По щекам побежали слезы: он верит, будто она сможет его спасти, защитить жизнь. Она-то знает, что не сможет. Она не взрослая. Она не такая жестокая.

Она увидела: Стория оглядывается, спотыкается...

Тяжелые шаги Сефанда раздались рядом.

- Иди! - завопила сестре Стави. - Просто иди!

Но Стория нагнулась, схватив камень, и побежала к ним.

Жестокая сестра, смелая сестра. Глупая сестра.

Значит, они умрут одновременно.

Стави зашаталась и упала на колени, ободрав их об осоку. Жгучая боль породила новые слезы. Все расплылось перед глазами. Мальчик вырвался из рук - сейчас побежит, но короткие ножки далеко не унесут...

Но он встал лицом к нападающему воину. Ведь это же не чужак, верно? Это родич. В тени родича безопасно.