Борис Вилькицкий

На боевом флоте мне делать больше нечего, его песня спета. Надо осмотреться, переждать, найти временную работу подальше от всякой политики. Такая работа предуказана мне судьбой: два года назад, вернувшись из Ледовитого океана после трехлетнего плавания и перехода из Владивостока в Архангельск, с вынужденной зимовкой у новооткрытой Земли Императора Николая Второго, я счел долгом приостановить дальнейшие исследования северных морей и земель, чтобы принять участие в продолжавшейся войне, и перешел со всеми своими офицерами в боевой действующий флот. Команды кораблей в виде исключительной награды получили тогда же разрешение выбрать службу, кто какую хочет. Кто демобилизовался и ушел работать на завод, кто после полярных льдов попросил перевода в теплое Черное море, а кто связал свою судьбу со мной и перешел на эскадренный миноносец «Летун», командование которым я тогда принял в Балтийском море. Научные архивы трехлетних работ были тогда собраны, сданы на хранение и ждали своей разработки, без которой трехлетние труды экспедиции оставались бы почти без научных результатов, - и я отправился в Главное гидрографическое управление морского ведомства. Оказалось, что там, как и в других технических управлениях морского ведомства, мало что изменилось за время революции.

Во главе Главного гидрографического управления стоял генерал-лейтенант Бялокоз 3, которого я знал еще будучи мальчиком. Большая часть служащих оставалась на местах, и только к начальнику управления был приставлен комиссар, минный унтер-офицер флота Аверичкин 4, довольно разумный и приличный парень. Кроме того, действовал комитет служащих, занимавшийся главным образом продовольственными вопросами. В то время большая часть комиссаров советской власти в военных и технических учреждениях еще не были коммунистами, а назначались каким-то одним большевикам известным порядком.

В Главном гидрографическом управлении меня встретили радушно. Начальник управления убеждал, что Россия не погибнет, что невозможный, утопичный политический режим или сам провалится, уступив место другому, или же будет опрокинут здоровыми силами страны, что долг каждого в ожидании просветления стараться сохранить для страны все культурные ценности, кто какие может. Он предложил мне составить и представить ему нужную мне смету, подобрать необходимых сотрудников и сразу приниматься за работу. Таким образом я вернулся под советской властью к кабинетным научным работам, касающимся исследований экспедиции, которой я в свое время руководил.

В это время, весной 1918 года, никаких определенных белых фронтов в России еще не существовало. Власть советов разливалась по необъятным просторам России, из зажатых большевиками газет многого узнать было невозможно, транспорт действовал плохо, Брест-Литовский мир еще не был заключен, и неприятельские армии продвигались и на Украине и вдоль Балтийского моря. Жена моя и малые дети находились на Украине, куда я их отправил еще во время керенщины из голодного Петрограда. Связаться с ними сейчас не было возможности.

Так прошло некоторое время. Я стал работать в тиши кабинета, стараясь одновременно разузнать обстановку, разобраться в том, что происходит в остальной России

Вскоре Е.Л. Бялокоз позвал меня и стал говорить, что надо отложить научные работы и приниматься за более срочные и насущные дела, что в северной части России, отрезанной от Украины, надвигается великий голод, что надо думать о том, как спасти положение. В Сибири, как и всегда, был переизбыток всяких продуктов, а подвоз их по редкой железнодорожной сети был в эту эпоху развала транспорта невозможен. Генерал говорил мне, что надо организовать этот подвоз Северным морским путем и что кроме меня сделать это некому.

К тому времени мне удалось выяснить, что распространение советской власти по российской земле идет с перебоями. Ходили слухи об очагах сопротивления, особенно на окраинах; стало известно, что на Мурмане находятся значительные морские силы союзников и что там установился какой-то компромиссный режим, что влияние союзников распространяется и на Архангельск. На Украине образовывались правительства Петлюры 5, Винниченко 6, действовали разбойные банды Махно 7, и наконец образовалось правительство гетмана Скоропадского 8. Казаки еще управлялись своими атаманами.

Что происходит в Сибири, не было толком известно. Учитывая, что в Сибири отсутствует (почти) пролетариат, что население более хозяйственно и в общей массе более зажиточно и более энергично, что большие просторы должны помочь борьбе со всяким врагом, облегчая организацию сил, я и тогда думал и теперь считаю, что оздоровление России должно прийти оттуда.