Борис Вилькицкий

Этот случай имел счастливое значение для моих оставшихся в Петрограде офицеров. Кем-то из убежавших из Архангельска большевиков был пущен слух что мною в момент переворота был повешен на рее корабля комиссар экспедиции Шунько. В результате этого слуха офицеры экспедиции в Петербурге были арестованы и только после того, как Косинский передал генералу Бялокозу мой рапорт, скрепленный к тому же подписью Шунько, все они были освобождены.

Останавливаться подробно в этой заметке на моей технической деятельности при белых правительствах Чайковского25, Зубова26, генерала Миллера27, адмирала Колчака нет оснований. Следует, пожалуй, упомянуть лишь кое о чем для обрисовки обстановки.

Дня через два после переворота 2 августа я явился к адмиралу Иванову и просил его разрешения идти с кораблями в Ледовитый океан, Карское море и в устье Енисея для обслуживания Северного морского пути, снабжения полярных радиостанций всем необходимым и для установления телеграфной связи с Сибирью.

Узнав, что мне не нужно ни кредитов, ни какой-либо другой помощи, требовавшей постановлений правительства, находившегося тогда еще в периоде формирования, и приняв во внимание, что я не могу терять времени, так как навигационный период в Карском море продолжается всего от восьми до десяти недель, адмирал разрешил мне уходить и с своей стороны передал мне поручение правительства выяснить возможно точнее, что происходит в Сибири, какое там правительство и где находится адмирал Колчак.

Когда я пришел в устье Енисея, то капитан первого встреченного мною в реке речного парохода, спустившегося из Красноярска, сообщил мне, что вслед за ним идет пароход «Север» с баржей на буксире, высланный с углем, провизией и живым скотом для моей экспедиции. И. А. Молодых, как только добрался до Сибири, вошел в состав правительства и, как было сказано выше, сразу получил 160 тысяч рублей на покупку снабжения, необходимого для зимовки моих кораблей, и снарядил эту речную экспедицию. Дня через два пришел и «Север», и я перегрузил все присланные продукты к себе на «Таймыр».

От капитанов этих пароходов я узнал, что за несколько дней до их ухода вниз по реке в Сибири было образовано усилиями той организации, с которой я связался в «Союзе сибиряков-областников», правительство Вологодского, куда, кроме И.А. Молодых, вошел и В.И. Пепеляев, а в Уфе, к западу от Сибири, находится правительство «Членов Учредительного Собрания» Авксентьева28, эсеровской (партии социалистов-революционеров) ориентации. На юге правительство Вологодского соприкасается с правительством атамана оренбургских казаков Дутова29 и с автономным правительством Киргизской области, в занятой Россией Монголии - особое правительство, а на Дальнем Востоке действует атаман (казачий есаул) Семенов30. Кроме того, я узнал, что Вологодский сговорился об объединении действий со всеми этими правительствами, кроме атамана Семенова и что по самым последним сведениям Вологодский лично отправился на восток, чтобы добиться соглашения с Семеновым.

Об адмирале Колчаке в Сибири тогда еще ничего не было известно, он появился позже, заняв сначала пост военного министра в правительстве Вологодского, а затем это правительство облекло адмирала верховной властью.

На обратном пути в Архангельск я дополнял снабжение полярных береговых станций экспедиции полученным из Сибири продовольствием. Своего бывшего комиссара Шунько я оставил в селе Дудинка, на Енисее, куда доходила линия телеграфной сети Сибири, снабдив его личным составом, техническим имуществом, продовольствием и деньгами и дав поручение построить там радиостанцию. С помощью этой радиостанции, через сеть моих станций Карского моря, Сибирь к зиме была связана телеграфом с Северной областью (Архангельском). Шунько оказался на высоте положения.

За время моего похода в Сибирь командовавший русскими военными силами Северной области капитан 2-го ранга Г.Е. Чаплин, обнаружив сильную левизну правительства, образовавшегося в Архангельске, однажды ночью арестовал министров и отправил в Соловецкий монастырь. Но двоим министрам-эсерам, которые по привычке в прежней подпольной работе предпочитали дома не ночевать, удалось избежать ареста, и утром они прибежали жаловаться английскому генералу Пуль31, командовавшему союзными силами. Англичане вмешались, освободили министров из-под ареста, а также и от министерских портфелей, и только Н.В. Чайковского, преклонного старца, народовольца, идейного и честного революционера, неспособного на какие-либо компромиссы с советской властью, водворили на место министра-президента.