Чарльз Маккей Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы

В этот критический момент из Англии прибыло подкрепление во главе с Ричардом, графом Корнуоллом, тезкой Львиного Сердца и наследником его доблести. Его армия была мощна и преисполнена надежды. Воины верили в себя и в своего полководца и выглядели, как мужчины, привыкшие побеждать. Их появление изменило положение дел. Новый султан Египта воевал с султаном Дамаска, и имевшихся у него войск было недостаточно для противостояния двум столь сильным противникам. Поэтому он отправил к английскому графу гонцов, предлагая обменяться пленными и полностью уступая Святую землю. Ричард, не стремившийся воевать просто из любви к войне, сразу же согласился на столь выгодные условия и стал освободителем Палестины, не дав ни одного сражения. После этого египетский султан бросил все силы против своих врагов-мусульман, а граф Корнуолл вернулся в Европу. Так закончился Восьмой крестовый поход, самый успешный из всех467. У христианских стран больше не было повода посылать войска на Восток. Священным войнам, судя по всему, пришел конец: христиане завладели Иерусалимом, Триполи, Антиохией, Эдессой, Акрой, Яффой и почти всей Иудеей; и если бы они жили в мире друг с другом, то без большого труда превозмогли бы подозрительность и враждебность соседей. Одно обстоятельство, столь же непредвиденное, сколь и роковое, разрушило эту радужную перспективу и в последний раз воспламенило энтузиазм и неистовство крестовых походов.

Чингисхан и его преемники пронеслись по Азии подобно тропическому урагану, стирая на своем пути вековые границы. Они шли из ее отдаленных северо-восточных районов и сокрушали одно царство за другим. Среди прочих этими всепобеждающими ордами был разорен Хорезм468 — империя хорезмшахов. Изгнанные из своих домов хорезмийцы, дикий и свирепый народ, прошли с огнем и мечом по югу Азии в поисках нового пристанища. В своем стремительном движении они направились в Египет, султан которого не мог сдержать натиск гигантских полчищ, стремившихся захватить плодородные долины Нила, и постарался направить их в другую сторону. Для этого он послал к их предводителю Барбакану эмиссаров с предложением поселиться в Палестине. Предложение было принято, и прежде чем христиане узнали о приближении хорезмийцев, те вторглись в их страну. Нашествие было столь же неожиданным, сколь и непреоборимым. Орды варваров налетели, как самум, сея огонь и смерть, и подошли к стенам Иерусалима, прежде чем гарнизон успел подготовиться к обороне. Захватчики не щадили ни горожан, ни их имущество; они убивали женщин, детей и священников у алтаря и оскверняли даже древние могилы. Они уничтожали малейшие признаки христианской веры и совершали злодеяния, не имеющие аналогов в истории войн. Около семи тысяч жителей Иерусалима спаслись бегством; но прежде чем они потеряли город из виду, коварный враг поднял над его стенами флаг с крестом, чтобы заманить их обратно. Трюк удался. Несчастные беглецы вообразили, что к городу с другой стороны подошло подкрепление, и повернули обратно. Почти все они были перебиты, и по улицам Иерусалима текли реки крови.

Тамплиеры, госпитальеры и рыцари Тевтонского ордена469 забыли про длительную и ожесточенную взаимную вражду и сплотились, чтобы прогнать лютого врага. Объединившись с остатками других палестинских рыцарей, они закрепились в Яффе и постарались вовлечь в борьбу против общего врага султанов Эмиссы и Дамаска. Первое подкрепление, выставленное мусульманами, насчитывало всего четыре тысячи человек, но Вальтер Бриеннский, правитель Яффы, решил сразиться с хорезмийцами и с этими силами. Битва была настолько беспощадной, насколько позволяли отчаяние одних и предельная ярость других. Она длилась с переменным успехом два дня, когда султан Эмиссы бежал под защиту своих укреплений, а Вальтер Бриеннский попал в плен. Храброго рыцаря распяли на кресте на виду у защитников Яффы, и хорезмский вождь объявил, что тот останется распятым, пока город не сдастся. Вальтер сделал над собой усилие и подал голос, велев своим солдатам не сдаваться и держаться до последнего. Но его самопожертвование оказалось напрасным. Рыцари понесли такие потери, что в живых остались лишь шестнадцать госпитальеров, тридцать три тамплиера и три тевтона. Они с жалкими остатками пехоты бежали в Акру, и у Палестины появились новые хозяева.

Сирийские султаны хотели иметь в соседях не свирепых хорезмийцев, а христиан. Даже египетский султан пожалел, что помог варварам, и объединился с правителями Эмиссы и Дамаска, дабы прогнать их с захваченных земель. Хорезмийцы, которых осталось всего двадцать тысяч, были не в состоянии справиться с союзниками, угрожавшими им со всех сторон. Султаны нанесли им ряд поражений, и против них восстали крестьяне. Шло время, и хорезмийцев оставалось все меньше. Победители их не щадили. Их вождь Барбакан был убит, и после пяти лет отчаянного сопротивления они были полностью истреблены, а Палестина вновь стала владением сарацин.