Чарльз Маккей Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы

Крестоносцы провели в Дамьетте несколько месяцев. Местный климат либо ослабил их тела, либо затуманил их разум, ибо они, одержав победу, утратили всю свою энергию и безогляднее, чем когда-либо, предавались разнузданным оргиям. Иоанн Бриеннский, который по праву своей жены был номинальным сувереном Иерусалима, испытывал такое отвращение от малодушия, заносчивости и сварливости предводителей похода, что отделился от них и возвратился со своими рыцарями в Акру. Большие отряды вернулись и в Европу, и кардинал Пелагий, получив в Дамьетте всю полноту власти, мог теперь когда угодно загубить все предприятие. Ему удалось снискать доверие Иоанна Бриеннского, и объединенные силы пошли на Каир. Всего в нескольких часах пути от этого города кардинал осознал недостаточность своей армии для его взятия. Он немедленно повернул назад, но со времени его отбытия уровень воды в Ниле поднялся, шлюзы были открыты, и добраться до Дамьетты было невозможно. Попав в затруднительное положение, он потребовал мира, который ранее с презрением отверг, и, к счастью для себя, узнал, что великодушные Камель и Кореддин все еще хотят его заключить. Вскоре Дамьетта была сдана, и кардинал вернулся в Европу. Озлобленный безрассудством мнимых созников, которые никак не улучшили положение Иерусалимского королевства, Иоанн Бриеннский удалился в Акру скорбеть об утраченной возможности вернуть ему прежнюю столицу и былые размеры. Так закончился Шестой крестовый поход.

Седьмой оказался более успешным. Германский император и король Сицилии Фридрих II часто клялся повести свои войска на защиту Палестины, но столь же часто его удерживали от путешествия более неотложные дела. Кореддин был снисходительным и просвещенным монархом, и в его царствование сирийские христиане могли не опасаться гонений. Однако Иоанн Бриеннский не желал так просто мириться с крушением своих надежд, а римские понтифики всегда были не прочь поссорить европейских и ближневосточных христиан ради упрочения папской власти. Ни один государь того времени не мог стать в этом лучшим подспорьем, чем Фридрих II Гогенштауфен. Чтобы дать императору дополнительный стимул для реализации его давнего намерения, ему предложили жениться на юной принцессе Иоланте, дочери Иоанна Бриеннского и наследнице иерусалимского престола. Фридрих с радостью согласился. Принцессу незамедлительно доставили из Акры в Рим, где была сыграна пышная свадьба. Ее отец отрекся от престола в пользу зятя, и Иерусалим вновь обрел короля, который имел не только желание реализовать свои притязания, но и возможность сделать это без посторонней помощи. Немедленно начались приготовления к новому крестовому походу, и за полгода была сформирована хорошо обученная шестидесятитысячная армия. Матвей Парижский464 информирует нас, что такое же по численности войско было собрано в Англии; и большинство тех, кто пишет о крестовых походах, утверждает то же самое. Когда Иоанн Бриеннский был в Англии (а в ту пору о женитьбе германского императора на его дочери еще никто и не помышлял) и просил Генриха III и английских дворян помочь ему вернуть потерянные территории, он не встретил особой поддержки. Графтон в «Летописях» пишет, что «он опять отбыл без большого утешения». Но когда на сцене появился человек, более влиятельный в европейской политике, английское дворянство было так же готово пожертвовать собой ради дела креста, как и во времена Ричарда Львиное Сердце.

Армия Фридриха расположилась лагерем у Брундизия465, но солдаты подхватили какую-то инфекцию, и отплытие задержалось на несколько месяцев. Между тем императрица Иоланта умерла от родов. Иоанн Бриеннский к тому времени уже пожалел о своем отречении и ожесточился против Фридриха, который относился к нему пренебрежительно и часто его оскорблял. Как только он узнал о смерти дочери, оборвавшей единственную связь между ним и германским императором, начал склонять на свою сторону папу, надеясь с его помощью вернуть себе почетный титул. Папа Григорий IX, человек спесивый, непримиримый и мстительный, таил злобу против императора из-за неоднократного неповиновения последнего его власти и поддержал происки Иоанна больше, чем следовало бы. Фридрих, однако, презирал их обоих и, как только его армия выздоровела, отплыл в Акру. Очень скоро он сам заболел во время плавания и был вынужден вернуться в Отранто — ближайший порт. Григорий, который к тому времени окончательно принял сторону бывшего иерусалимского короля, отлучил императора от церкви за промедление с выступлением в крестовый поход, заявив, что этому не может быть оправданий. Фридрих поначалу относился к отлучению с величайшим презрением, но когда выздоровел, решил дать его святейшеству понять, что он — не тот, кого можно оскорблять безнаказанно, и послал несколько отрядов разорить папские земли. Это, однако, только ухудшило ситуацию, и Григорий отправил в Палестину гонцов, запретив правоверным под страхом суровых наказаний вступать в любые контакты с отлученным предводителем крестоносцев. Таким образом, из-за вражды папы с императором план, который был дорог им обоим, обещал закончиться таким сокрушительным провалом, к какому его не могли привести даже сарацины. Фридрих, который был иерусалимским королем и отправился воевать ради себя, а не ради христианского мира или его представителя, папы Григория, не отказался от крестового похода. Узнав, что Иоанн Бриеннский готовится покинуть Европу, он не стал откладывать собственное отплытие и благополучно прибыл в Акру. Там он впервые ощутил на себе неприятные последствия отлучения. Христиане Палестины отказывали ему в какой бы то ни было помощи и относились к нему с недоверием, если не с отвращением. Тамплиеры, госпитальеры и другие рыцари поначалу не являлись в этом смысле исключением, но в целом были не склонны слепо подчиняться далекому властелину, особенно если это ущемляло их интересы. Поэтому когда Фридрих приготовился идти на Иерусалим без них, они все как один встали под его знамена.