Чарльз Маккей Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы

Изучая многие кровопролитные войны, пятнающие страницы истории, мы узнаéм, что солдаты, полностью равнодушные к деяниям Всевышнего, безжалостно уничтожают венец его творения — людей, но оставляют в целости и сохранности произведения искусства. Они вырезают женщин и детей, но щадят картины; рубят больных, беспомощных и старых, но не трогают скульптур. Латиняне же, войдя в Константинополь, не пожалели ни Божьих, ни людских созданий, выместив свирепость на первых и принеся вторые в жертву своей алчности. Они разбили на куски множество бесценных бронзовых статуй, чтобы переплавить их в слитки для продажи по себестоимости металла456. Мраморные же изваяния, которые нельзя было утилизовать, разрушались ими из чистой злобы.

Когда латиняне удовлетворили жажду крови и разделили награбленное добро, от французов и венецианцев было отобрано по шесть человек, которые встретились и избрали нового императора, предварительно поклявшись беспристрастно остановить свой выбор на самом достойном из кандидатов. Последними были Балдуин, граф Фландрии и Эно, и Бонифаций, маркиз Монферратский457, и в итоге предпочтение было единогласно отдано первому. Он был тотчас же облачен в императорский пурпур и стал основателем новой династии. Первый латинский император прожил недолго и не успел как следует насладиться властью и укрепить ее для наследников, которые в свою очередь были вскоре сметены. Менее чем через шестьдесят лет правление французов в Константинополе внезапно и бесповоротно завершилось, как это в свое время случилось с Мурзуфлом. Таков окончательный результат Пятого крестового похода.

Несмотря на достаточно благосклонное отношение папы Иннокентия III к взятию Константинополя, разделу Византии и образованию Латинской империи, он сожалел о том, что «пилигримы» не дошли до Святой земли, и при каждом удобном случае заявлял о необходимости нового крестового похода. До 1212 года его настоятельные призывы не приносили ощутимых результатов. Каждую весну и лето в Палестину на помощь единоверцам отправлялись все новые отряды, но они были слишком малочисленны, чтобы всерьез угрожать сарацинам. Эти периодические шествия назывались passagium Martii («мартовский ход») и passagium Johannis («ход в Иванов день»). В них участвовали не только вооруженные ополченцы, но и ведомые религиозным рвением паломники, имевшие при себе лишь посох да кошелек. В конце весны 1212 года во Франции и Германии началось более необычное крестоносное движение. Вняв увещеваниям двух монахов, огромное число мальчиков и девочек (по некоторым оценкам, до тридцати тысяч) выступило в поход в Святую землю. Это, несомненно, были ничем не занятые, брошенные дети, каких много в больших городах, — порочные, дерзкие и готовые на все. Представляется, что монахи преследовали отвратительную цель — под видом отправки в Сирию заманить детей на невольничьи суда и продать в рабство на побережье Северной Африки458. Многие из этих несчастных были посажены в Марселе на корабли, которые, за исключением двух или трех, позднее потерпели крушение у берегов Италии, а все, кто на них был, погибли. Остальные дети добрались до Африки, где были проданы в рабство и угнаны вглубь континента. Другой отряд юных крестоносцев прибыл в Геную, но сообщники монахов, ожидая их всех в Марселе, не имели кораблей в итальянском порту, и генуэзцы заставили детей вернуться домой.

Фуллер в своем замысловатом историческом труде «Священная война» сообщает, что данный крестовый поход был прихотью Сатаны, и дает пояснение, которое сегодня может вызвать усмешку, но к которому именитый ученый муж пришел вполне осознанно и искренне. Он пишет, что «дьявол, пресытившись убийством взрослых мужчин и стремясь излечиться от расстройства желудка, возжелал укрепляющего из крови детей». Так чревоугодники, переев баранины, переходят на ягнятину.

Из трудов других авторов явствует, что проповеди подлых монахов оказали на несмышленых детей такое воздействие, что те носились повсюду как угорелые и кричали «Господи Иисусе, верни нам твой крест!» и что удержать их от похода на Иерусалим не могли ни засовы, ни гнев отцов, ни любовь матерей459.

Сведения об этих удивительных событиях чрезвычайно скудны и туманны. Ни один упоминающий их автор той поры не считает нужным назвать имена монахов, придумавших коварный план, или рассказать, как они были наказаны за совершенное злодеяние. Сообщается, что двоих марсельских купцов — участников прибыльного сговора привлекли к суду за другое преступление и казнили, но ничего не говорится о каких-либо данных ими показаниях в связи с означенным сговором.