Чарльз Маккей Наиболее распространенные заблуждения и безумства толпы

Последовавший вскоре Четвертый крестовый поход447 был настолько непопулярен и окончился так бесславно, что почти не заслуживает внимания. После смерти Саладина, случившейся через год после подписания мира с Ричардом, его огромная империя распалась на части. Его брат Саиф-ад-дин, или Сафаддин, завладел Сирией и правил ею, сдерживая притязания сыновей Саладина. Когда об этом узнали в Европе, папа Целестин III решил, что самое время проповедовать новый крестовый поход. Но подавляющее большинство европейцев отнеслось к его призывам с холодным безразличием: простолюдины не испытывали рвения, а государи и дворяне были заняты более важными делами в своих владениях. Единственным монархом в Европе, поддержавшим идею понтифика, был германский император Генрих VI, под покровительством которого герцоги Саксонии и Баварии выступили в поход со значительными силами. Высадившись в Палестине, они не нашли поддержки у местных христиан. При либеральном правлении Саладина последние наслаждались спокойной жизнью и терпимостью со стороны мусульман, а приход немцев угрожал и тому, и другому. Вследствие этого христиане Востока относились к немцам как к непрошеным оккупантам и никак не поддерживали их войну с Сафаддином. Эта экспедиция окончилась намного хуже предыдущей: немцы ухитрились не только озлобить сарацин против христиан Иудеи, но и лишиться хорошо укрепленной Яффы, потеряв при этом убитыми девять десятых армии.

Пятый крестовый поход оказался более важным и имел результат, на который его вдохновители никак не рассчитывали, — взятие Константинополя и воцарение французской династии на троне восточно-римских императоров. Каждый папа, как бы сильно он ни отличался от своих предшественников в других отношениях, упорно стремился сохранить доминирующее влияние святейшего престола всеми доступными средствами. Наилучшим подспорьем в этих стараниях были крестовые походы. Пока понтификам удавалось убеждать монархов и дворян Европы сражаться и умирать на Востоке, их собственной власти над умами тех, кто оставался дома, ничто не угрожало. Такова была их цель, и они никогда не интересовались, обещает ли крестовый поход быть успешным, удачно ли выбрано для него время и являются ли достаточными людские и материальные ресурсы. Сумей папа Иннокентий III до такой степени подчинить своей воле непокорных королей Англии и Франции, это, несомненно, укрепило бы его и без того надежные позиции, но Иоанн Безземельный и Филипп Август были поглощены более важными заботами. Оба ранее сильно оскорбили церковь и были от нее отлучены, и оба теперь боролись друг с другом: Филипп завоевывал континентальные владения Англии, поощряя союзные города коммунальными хартиями на самоуправление, а Иоанн с помощью внешних союзников пытался эти владения отвоевать. По этой причине эмиссары папы остались ни с чем, но, как и во времена Первого и Второго крестовых походов, красноречие одного влиятельного проповедника побудило к действию дворян, под знамена которых встали их вассалы и подвассалы. Фульк, епископ Нёйиский, честолюбивый и предприимчивый прелат, полностью разделял идею римского первосвященника и проповедовал крестовый поход везде, где только мог. В итоге благосклонность Фортуны превзошла все его ожидания, поскольку на тот момент оптимизма не внушали ни общее число прозелитов, ни степень их активности. Тибо, граф Шампани, устроил грандиозный рыцарский турнир, на который пригласил всех дворян Франции и соседних стран. На турнире присутствовали свыше двух тысяч рыцарей, их слуги и огромное число зрителей. Явившийся в разгар празднества Фульк счел, что упускать такой шанс никак нельзя, и обратился к толпе с пылкой и проникновенной речью. Молодой, горячий и очень восприимчивый граф де Шампань принял крест из рук епископа. Энтузиазм быстро распространялся. Почин графа Тибо подхватил Людовик, граф Блуа, примеру Людовика последовали другие дворяне, и в целом из двух тысяч рыцарей крест не взяли едва ли полторы сотни. Казалось, что вернулось массовое исступление давно минувших дней. Граф Фландрский, граф Барский, герцог Бургундский и маркиз Монферратский448 дали сигнал всем своим вассалам, и за очень короткое время была снаряжена внушительная армия, готовая отправиться в Палестину.

Тяготы путешествия по суше были слишком хорошо известны, и крестоносцы решили законтрактовать необходимое количество военных и транспортных судов в одном из итальянских государств. Дандоло, престарелый дож Венеции, предложил им галеры республики, но по прибытии в этот город крестоносцы поняли, что слишком бедны, чтобы заплатить даже половину требуемой суммы. Дабы собрать недостающую часть, в ход шли все законные средства; крестоносцы переплавляли столовое серебро, а дамы продавали драгоценности. Верующих призывали вносить пожертвования, но те делали это настолько неохотно и скупо, что было очевидно, что благоразумие подавляющего большинства европейцев сильнее их набожности. Тогда Дандоло предложил крестоносцам перевезти их в Палестину449за счет республики, если они помогут ей отвоевать Зару450 — портовый город, незадолго до этого захваченный у венецианцев королем Венгрии. Крестоносцы согласились, вызвав тем самым сильное неудовольствие папы, который пригрозил отлучить от церкви всех, кто отклонится от похода на Иерусалим. Но, несмотря на угрозы церкви, участники экспедиции так никогда и не достигли Палестины. Была поспешно начата осада Зары. После долгого и упорного сопротивления город сдался на милость победителя, и ничто не мешало крестоносцам отправиться воевать с сарацинами. Однако непредвиденные обстоятельства подсказали честолюбивым вождям другое направление дальнейших действий.