Кенди Шеперд - Незабываемое лето

От Сэнди не укрылась реакция Бена, когда вчера к нему потянулась Эйми: он был потрясен.

Если у нее и была хоть какая-то надежда, что Бен передумает относительно детей, то эта надежда исчезла, когда она заметила в его глазах страх.

И во время обеда Сэнди видела, с каким огромным усилием он принимает участие в детской болтовне Эйми. Слава богу, что девочка ничего не заметила. Ее маленькая племянница была очень довольна, что ей удалось купить белого львенка-девочку для тети Экс и львенка-мальчика для Бена.

Неужели Эйми – единственный ребенок, которого она будет любить, если они с Беном станут жить вместе, и она обречена провести следующие десять лет или около того, надеясь, что Бен передумает? А она постепенно озлобится и разочаруется?

Она любила Бена и не хотела возненавидеть его.

Может, следует разорвать их отношения сейчас и тем самым спасти обоих от будущих страданий? Сердце сжалось в твердый болезненный узел при мысли, что придется разлучиться с Беном.

Лиззи уже уехала обратно в Сидней, поэтому Сэнди не могла поделиться с сестрой своими сомнениями и страхами. Лиззи наверняка посоветовала бы ей бежать прочь из Дольфин-Бэй. Она часто говорила, что рождение Эйми было самым прекрасным моментом в ее жизни. И она не хотела бы, чтобы сестра этого лишилась.

Чем ближе Сэнди подходила к стеклянным дверям больницы, тем яснее понимала, что ей придется отказаться от мысли приобрести книжный магазин. Но не успела Сэнди войти, как ее перехватила жена управляющего банком – она работала здесь администратором. Дама хотела поболтать.

Когда же Сэнди наконец добралась до постели Иды, то застала тетю Бена в весьма взволнованном состоянии.

– Почему вы не отвечаете на звонки мобильного? Из магазина валит дым. Бен уже там.

Бен был готов поклясться, что прошлым вечером Сэнди отдалилась от него. Особенно во время обеда. Он каждую минуту ждал, что прямодушная Лиззи спросит, каковы его намерения в отношении Сэнди. А столь очевидная любовь Сэнди к племяннице заставила Бена вновь спросить себя: честно ли он поступает, лишая ее возможности иметь собственных детей?

Завтра среда. Он обязан – обязан! – поговорить с Сэнди о ее ожиданиях – и о своих тоже, – если они решат жить дальше вместе.

Она не отвечала на его звонки. «Лучше увидеть ее», – решил Бен и направился к книжному магазину.

Еще не дойдя до места, он почувствовал запах дыма – едкий, раздирающий горло. У него на лбу выступил пот, рубашка взмокла на спине. Ноги налились свинцом.

Он словно опять оказался в том кошмаре. Сердце так сильно колотилось, что он не мог дышать. Бен заставил свои онемевшие ноги двигаться и понесся по переулку к задней двери магазина. Темно-серый дым поднимался из разбитого окна.

Деревянный прилавок. Книги. Все это мгновенно воспламенится…

А Сэнди… Она могла упасть на пол, пораниться и лежит там и задыхается. Он должен добраться до нее. Спасти.

Бен скинул пиджак, замотал им лицо, потом вставил ключ в замок задней двери и дернул. Дверь открылась, и он бросился внутрь.

– Сэнди! – закричал он.

Никакого ответа.

Прямо перед собой он увидел источник возгорания – старый кондиционер на стене, который Ида не дала ему заменить. Кондиционер раскалился и деформировался от нагрева, но пламени не было видно, только дым.

Бен с замиранием сердца распахнул плечом дверь в основное помещение. Ни дыма, ни пламени.

Сэнди не видно.

У него подогнулись колени, и он едва не упал.

Пронзительный звук популярной песни – рингтон мобильного Сэнди – заставил его вздрогнуть. Он схватил мобильный, лежащий рядом с журналом учета, и, не ответив на звонок, сунул его в карман. Почему, черт возьми, она не взяла с собой телефон?

Бен вернулся к тлеющему кондиционеру, сорвал с кронштейна огнетушитель и выплеснул струю пены на кондиционер. Затем, шатаясь, вышел на парковку за магазином. Он отплевывался, кашлял и судорожно вдыхал свежий воздух.

И тут рядом оказалась Сэнди с перепуганным и заплаканным лицом.

– Бен… Слава богу. Бен…

Сэнди почти не помнила, как оказалась у книжного магазина. Сердце едва не выскочило из груди от страха, что она обнаружит Бена в черном дыму горящего здания.

Но Бен не пострадал.

На перепачканном сажей лице застыла гримаса ужаса. Одежда была грязной, он пропах едким дымом. Но ей было это безразлично. Она бросилась к нему, прижалась к его большому, крепкому и – слава богу! – живому телу. Какое счастье слышать, как стучит у него сердце, чувствовать, как вздымается грудь, когда он ловит ртом воздух.