Кенди Шеперд - Незабываемое лето

Он подошел к ней и крепко обнял. Ушла в прошлое необходимость скрывать их взаимоотношения от любопытных глаз. После танцев на приеме Торговой палаты Бен выслушал массу теплых слов и пожеланий. Ясно, что его дама сердца вызвала одобрение.

– Это моя племянница Эйми, – сказала Сэнди. – Эйми, это мой друг Бен.

Бен присел на корточки:

– Привет, Эйми. Добро пожаловать в Дольфин-Бэй. Тебе нравятся дельфины?

– Нравятся, – сказала Эйми. – Они умеют улыбаться. И еще мне нравятся крокодилы. Вот – у меня книжка про крокодилов. – Девочка протянула ему бумажную сумку.

– Замечательно, – ответил Бен. Что еще сказать, он не знал. Отучился общаться с детьми с тех пор, как потерял Лайама.

Сэнди спасла его от дальнейшего неловкого разговора.

– Ты помнишь мою сестру Лиззи? – И указала на подошедшую к ним высокую блондинку.

– Конечно, помню, – сказал, здороваясь, Бен. Честно говоря, тогда, кроме Сэнди, он никого не замечал.

– Кто бы мог подумать, что я снова увижу вас двоих вместе спустя столько лет? – произнесла Лиззи.

– Да. – Это все, что он мог сказать.

– Мы сможем поместить Лиззи и Эйми в номер с видом на залив? – спросила Сэнди.

Мы. Она сказала «мы». Бен не рассердился, услышав это. Ему, как ей показалось, даже понравилось, что они – это мы.

Он обнял ее за плечи, а она прильнула к нему.

Бен оформил для Лиззи с дочкой номер рядом с номером Сэнди и не пожелал слушать никаких возражений относительно оплаты: номер за счет отеля.

– Обедаем здесь в ресторане? – спросил он.

– Да, пожалуйста. Обедаем все вместе. Правда, придется сделать это пораньше, чтобы Эйми вовремя легла спать.

Лиззи посмотрела на часы:

– Нам пора в зоопарк. Побежали, Эйми?

Эйми потянулась к Сэнди. Сэнди взяла ее на руки, а девочка крепко-крепко обняла свою тетю за шею.

– Я привезу тебе белого льва, тетя Экс.

Тетя Экс? Бен хотел спросить, почему такое имя, но тут Эйми, сидя на руках у Сэнди, нагнулась к нему и протянула руки, чтобы тоже его обнять.

– Пока-пока, Бен. А ты хочешь белого льва?

Бен застыл. После Лайама он не прикасался ни к одному ребенку. Но Эйми положила ручонки ему на плечи, а ее лицо было в дюйме от его лица.

Бену стало страшно. Он взглянул на Сэнди поверх светлой головки девочки. Глаза Сэнди смотрели печально.

Он кашлянул и легонько похлопал девочку по спине:

– Спасибо, Эйми. Белый лев… Это здорово.

– Девочку или мальчика? – уточнила Эйми.

– Пожалуйста… мальчика, – выдавил Бен.

– Хорошо.

Сэнди опустила ее на пол, и девочка подбежала к матери.

– А как ты собираешься привезти сюда львов, Эйми? – спросила Сэнди.

– Глупенькая! Конечно, в багажнике, – ответила Эйми.

Взрослые засмеялись, и напряжение ушло.

Но Бен все еще не мог оправиться от потрясения. От него не укрылось, с какой нежностью Сэнди смотрела на свою очаровательную маленькую племянницу. В ее глазах читалось нечто большее, чем обожание любящей тети.

– Мне пора вернуться в магазин, – заявила Сэнди. Повернувшись к Бену, она сказала: – Я задержусь после закрытия, мне нужно просмотреть документацию Иды. Увидимся за обедом.

Бен обнял ее.

– Не засиживайся слишком долго, – сказал он, подавив желание попросить ее остаться.

Лиззи с Эйми направились к своей машине. Бен смотрел, как Сэнди выходит из дверей. Голова у нее была опущена. О чем она думает? О том, что будет скучать по Лиззи и Эйми, если останется в Дольфин-Бэй?

Он чувствовал: за этим кроется что-то еще. И это «что-то» связано с ребенком, с Эйми. Если он лишит Сэнди возможности стать матерью, то рискует потерять ее. Если не сейчас, то позже. Она вполне может сказать ему «до свидания», уехать в среду в Мельбурн и никогда не возвращаться в Дольфин-Бэй. Или, если она решит остаться с ним, все может кончиться тем, что она его возненавидит.

Допустит ли он, чтобы это случилось?

Следующим вечером Сэнди устало тащилась к больнице. Она была сыта по горло духотой в книжном магазине и грохотом бесполезного кондиционера, поэтому закрыла магазин ровно в пять часов. Ну их, эти документы. Она поговорит с Идой лично.

Но сможет ли она разумно, по-деловому поговорить с Идой – это вопрос.

Беспокойство мрачной тенью нависало над заново приобретенной любовью к Бену. Мысли о детях, вернее, об отказе от них не давали покоя. Даже божественной близости в постели прошлой ночью, радости от того, что она проснулась в его объятиях, было ей недостаточно.