Чувствуя, что любовь заполнила все его сердце, Эдвард решительно подошел к Мэри и, взяв ее за руки, заставил взглянуть ему в глаза.
– Все это больше не имеет значения, – заявил он. – Месть? Одиночество? С ними покончено!
Мэри смотрела на него с изумлением.
– Но как ты можешь…
– Пока я не встретил тебя, душа моя была мертва, – перебил ее Эдвард. Но рядом с тобой я оживал, познавал счастье.
На глаза Мэри навернулись слезы.
– Эдвард, ты…
– Я чуть не уничтожил тебя своей… – Он задыхался от стыда. – Своей страстью к справедливости и своей глупостью.
– О Эдвард, не надо об этом…
– Нет, надо! Увы, я не мог предложить тебе ничего, кроме своей горечи и ненависти.
Мэри всхлипнула. Слезы переполнили ее глаза и теперь ручейками стекали по бледным щекам.
– Эдвард, ты не должен так говорить.
– Должен. Милая, ты только посмотри, куда я тебя завел из-за своего панического страха любви! Но теперь я понимаю, что я – не мой отец. Я не несу ответственности за его поступки и не должен за них расплачиваться своей жизнью. Я должен радоваться каждой секунде жизни. Жизни с тобой, Мэри.
По-прежнему всхлипывая, она пробормотала:
– Я хотела освободиться от своего отца и от всего… – Мэри опять всхлипнула. – Я твердо верила, что встреча с ним мне поможет.
– Я пытался найти свободу всю свою жизнь. Свободу от отца, от воспоминаний, а прежде всего – от себя самого. Но только ты дала мне свободу.
Мэри с робкой улыбкой покачала головой:
– Я бы никогда не смогла дать тебе это.
Эдвард прижал ее к груди и прошептал:
– Ты научила меня любить. Я полюбил тебя, Мэри, и люблю всем своим сердцем.
– Я никогда не смела верить… – Она поцеловала его в висок. – О Эдвард, я так тебя люблю… Я поняла это уже давно. С первой нашей встречи, когда ты назвал меня Калипсо.
Он немного отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза.
– Мэри, ты сможешь простить меня?
Она прижалась к нему – и снова расплакалась. Но на этот раз заплакала от радости.
– Эдвард, не спрашивай. Все сделанные нами ошибки и вся боль, которую мы причинили друг другу, – то был всего лишь путь к нашей любви.
– Милая, обещай, что если я снова поведу себя недостойно, то ты скажешь мне об этом.
С ее губ слетел беззаботный смех, а глаза вспыхнули радостью.
– Разумеется, любимый. Если ты пообещаешь сделать то же самое.
– Тогда поцелуй меня.
Губы Мэри тотчас же прильнули к его губам, и только сейчас Эдвард почувствовал истинную свободу. Впервые в жизни он был по-настоящему счастлив.
Клэр недоумевала: как ее падчерица смогла так бесшумно войти в комнату? Сидя в дальнем углу, она наблюдала, как эта красивая юная леди, точная копия своей матери, подошла к кровати и положила руку на плечо отца. А затем, когда она наклонилась к лицу герцога, Клэр отчетливо услышала ее шепот:
– Я тебя прощаю, – сказала она. Коснувшись щеки отца, добавила: – Прощаю за все. И теперь… мы оба свободны.
Не бросив больше ни единого взгляда в сторону старого дьявола, Мэри выпрямилась, оправила свое темно-красное платье и тихо вышла из комнаты, снова оставив Клэр наедине с мужем.
Герцогиня Даннкли с трудом поднялась со стула, обитого шелком. Серебристо-лавандовое платье казалось ей ужасно тяжелым – как будто в подол была вшита железная цепь. Клэр не переоделась даже после ухода доктора. Герцог находился между жизнью и смертью. Врач дал понять, что эта ночь решала все – решала, выживет ее муж или отправится в мир иной.
Чуть помедлив, Клэр направилась к постели больного. Удивительно! Оказалось, что присутствие падчерицы на балу помогло ей освободиться и вырваться из золотой клетки.
Приблизившись к кровати, Клэр почувствовала характерное жжение в груди – тело явно требовало новой дозы опия. Но она решительно покачала головой. Нет, нет, и нет!
Стоя у изголовья широкой кровати, юная герцогиня с удивлением обнаружила, что глаза мужа открыты, а дыхание у него было ровное и спокойное.
– Ваша светлость… – прошептала она.
Он моргнул, но сказать, конечно же, ничего не мог.
Клэр наклонилась и взяла с кровати одну из подушек.
– Хочу, чтобы вам было удобнее, ваша светлость.
Взгляд герцога выражал доверие и полную уверенность в послушании комнатной собачки. Собачки, которая любит своего хозяина вне зависимости от того, как часто бывает им бита.
С глухим яростным криком Клэр резко наклонилась, накрыв лицо мужа подушкой. Тот почти не сопротивлялся – его парализованное тело дрожало, но он не мог отбиваться. Навалившись на подушку, Клэр уставилась на спинку кровати и смотрела на нее до тех пор, пока ее муж не перестал вздрагивать.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу